Моргаю один раз, и уже не вижу перед собой мужчину который только что толкнул меня в снег. Нет… передо мной сам дьявол.

— Сука, — брижит слюной не Ваха, отпускает мои волосы, потому что ладони его резко перемещаются на мою шею.

Открыла рот, чтобы крикнуть, но ни воздух, ни звуки не выходят. Я словно попала в немое кино. Моргаю быстро, хотя картинка перед глазами медленно теряет очертания. Хватаюсь руками за запястья обезумевшего Вахи, в стеклянных глазах которого вижу свое тающее отражение.

Он не моргает… даже, кажется, не дышит, только пальцы его сильнее сжимают кожу на моей шее.

Из моих глаз начинают течь слезы. Тоненькими дорожками скатываются на горячие руки Вахи.

— А…а… — что-то все же говорю, хотя не знаю что.

Буквы, слова, фразы, все выветрилось из моей головы. Погружаюсь в болезненный вакуум, где нет ни единого звука.

Руки перестают слушаться. Обмякают, повиснув словно они не часть моего тела.

“Простите… Простите…” — извиняюсь перед ними, перед всеми. Я ведь не специально, я не хотела… Меня жизнь заставила. Я просто хотела жить…

Воздух с дикой болью врывается в легкие. Громко кашляю, хватаюсь за шею, на которой больше нет чужих рук. Все болит. Каждая клеточка моего тела саднит. Переворачиваюсь на бок… стоп… как я очутилась на полу? Не понимаю что происходит, почему я жива? Почему кислород обжигает легкие?

Ничего не вижу сквозь слезы, которые льются градом. Я хнычу как маленькая девочка. Обнимаю себя за плечи, не в состоянии справиться с истерикой. Вытираю рукой слезы, начиная немного соображать.

Новый комок страха застревает в горле когда я вижу Ваху. Стоит на коленях возле меня и тяжело дышит. Руками держится за голову, и смотрит на меня… с ужасом. Он вроде и видит меня, но взгляд его совсем не злой, как пару мгновений назад.

Пытаюсь лучше рассмотреть, ведь не верю своим глазам. Не может быть такого. Не может этот человек испытывать боль, только делать другим больно! Но во взгляде Вахи самая настоящая агония. Он словно только что пережил самую страшную потерю в жизни. Так смотрят отчаявшиеся люди. Люди, которые знают что такое страдание…

Но, почему?..

Всхлипываю, возвращая внимание Вахи к своему свернувшемуся в калачик телу. Пытается ко мне прикоснуться, а я дергаюсь, словно это не его руки, а два раскаленных паяльника. Я ненавижу его, как же я его ненавижу…

8. Глава 8. Ваха

С трудом укладываю Рыжулю в клетку. Несмотря на вину, которая почему-то захлестывает меня с головой, я не решаюсь дать ей комфорт… вернее много комфорта.

— Спасибо, — тихо хрипит, и принимает кусок простыни.

Прижимает лоскуток к своей обнаженной груди, прикрывает красную из-за моих пальцев шею. Вся дрожит, но не от холода. Все еще смотрит рассеянным перепуганным взглядом. Поджимает губы и старается следить за моим каждым движением. Лицо мокрое от слез, нос красный. Вид у нее, конечно, ужасный, и виной всему я.

Не могу больше смотреть на нее. Во мне все еще бурлит вулкан злобы от ее слов. Никак эта ведьма не могла знать про меня, Линду и Пашку. Никак… Неужели я действительно выгляжу как брошенный и отчаянный мужик? Наверное, да, ведь я потерял контроль. Чуть не убил девку.

“Сама виновата” — пытаюсь хоть как-то оправдать свои действия, и сразу даю себе невидимую пощечину. Нихуя она не виновата в моем горе. Ляпнула первое, что в голову взбрело и попала по самому больному…

Выключаю свет в комнате, игнорирую тихое всхлипывание, и быстро закрываю на замок дверь. Медленно иду в гостиную. Из головы не выходят слова Рыжули “девушка к другу ушла?”. Линда никогда не была моей… скорее нашей. Но я люблю ее.