Однажды, когда Элоиза почувствовала, что пришла её последняя зима, она подарила свою бесценную аптечку любимой ученице. А когда Элоиза умерла и было пролито много слёз, ученица обнаружила у принцессы на груди завёрнутое в шёлк золотое зеркало на алой ленте…

Бесшумно, как пантера, принцесса Лейла аль- Акбар пробиралась по тёмным внутренним дворам Садового дворца. Она остановилась у крепкой лозы, оглянулась, убедившись, что за ней никто не следит. И, припав к мраморной стене, начала подниматься.

На парапете она остановилась и замерла, прислушиваясь. Одна нога её повисла над пропастью, другую занесла она над плитками Жасминовой террасы, мерцающей где-то далеко внизу. Шесть метров предстояло пролететь в прыжке, но Лейла не ведала страха. Она проделывала такое не десятки – сотни раз! Даже хвалилась, что может вскарабкаться по этим стенам с завязанными глазами, хотя до сих пор никто не отваживался на такое – даже Хишам, который притаился внизу и ждал от неё сигнала.

Как же хорошо было наверху!

Вот-вот предстояло ей исполнить обещанье – выполнить последнее, самое безумное задание Хишама и дать волю хаосу.

На какое-то мгновение она оказалась одна между звёздами и пустыней. За дворцовыми стенами, в дюнах, полыхающих под огнём полумесяца, лисица-фенек, за которой Лейла наблюдала вот уже несколько недель, вывела своих детёнышей на охоту. На дворцовых кухнях ужинали слуги, другие несли подносы с чаем и выпечкой как раз на Жасминовую террасу. Лошади, в том числе её Огонёк, фыркали в своих стойлах. А она, Лейла, была НАД этим всем! Не двенадцатилетняя девочка – бедовая замарашка, а настоящая королева, как и её мать, – хозяйка всего вокруг.

Девочка протянула руку. Если постараться, она могла бы… коснуться звезды!

Всколыхнулась виноградная лоза. Это означало, что Хишаму надоело ждать, и он поднимается к ней.

Лейла – королева песков и звёзд исчезла, на смену ей пришла другая Лейла – принцесса-озорница. Она улыбнулась Хишаму, когда тот присоединился к ней на парапете. Его тёмные глаза хитро блестели, как у неё.

– Готова? – прошептал он.

Лейла похлопала по матерчатой сумке на боку.

Сумка, как живая, извивалась в знак протеста.

Крыша террасы была открытой, укреплённой деревянными балками, по которым вилась плетистая роза, а растущий повсюду душистый жасмин создавал над террасой облако из цветов.

Иногда Лейла спала здесь в самый разгар лета, когда ночи были особенно тёплыми. Она просыпалась, когда сизый рассвет начинал розоветь над Западными горами. Эта была её любимая часть дворца, но теперь королева Рания заняла её под развлечения своих гостей. В тёплом мерцающем свете свечей гости усаживались за низкими столами, лакомились пирожными, пили чай и вели беседы.

Ох уж эти беседы! Бесконечные беседы…

Если бы Лейла была королевой, она не стала бы тратить время на болтовню. Её гости проводили бы время в скачках по песчаным дюнам, в соколиной охоте. А по вечерам пели бы свои песни, как поют кочевники пустыни. Лейла не уставала повторять, что, когда станет королевой, никому не будет скучно.

– Это говорит лишь о том, что ты ничего не смыслишь в королевском деле, – отвечала ей мама, когда была не слишком занята чтением бесконечных прошений или диктовкой приказов.

В этот вечер здесь собрались все короли пустынь. Кроме одного – и именно о нём здесь больше всего говорили. Обрывки этого разговора долетали до террасы.

– Азиз выступил… огромная армия… его цвета – золотой и чёрный – они повсюду… солдаты, все эти новые идеи, никакого уважения к традициям… нам надо позвать его на переговоры…