Антону Антоновичу по распоряжению начальства выделили отдельную комнату, а Егора поселили в двухместную. Располагаясь, он видел в шкафу чьи-то вещи, но сосед пока отсутствовал.

День прошел в знакомствах. Егор сопровождал Антона Антоновича во время визитов в организации с весьма интересными названиями, например: «Севрыбпромразведка». Они ходили по кабинетам, представлялись, рассказывали о себе, выясняли обстановку, прощупывали почву для сотрудничества. Потом шеф отбыл куда-то с начальством, и Егор наконец-то освободился.

– Какой долгий утомительный день! – подумал он, взглянув в сторону залитого солнцем окна. – Еще даже не вечереет, а я что-то прямо вымотался.

Потом он посмотрел на часы.

– Елки-палки! Одиннадцатый час! Это ж полярный день, забыл, ёханый бабай! То-то я смотрю: жрать и спать хочется, как в армии!

Хорошо, что он запасливо прихватил из Москвы кое-что перекусить. В такое время – где поешь? Разве только на вокзале дрянь какую-нибудь!

Ключа от его комнаты у горничной не было. Толкнув дверь, Егор увидел невысокого плотного мужчину с широким мясистым лицом, маленьким носом-пуговкой и мелкими блестящими карими глазками. Незнакомец сидел на кровати, одетый в треники и майку-алкоголичку неопределенного цвета, туго натянувшуюся на его упитанном животе. Сдвинутые вместе два стула были уставлены бутылками с пивом, на газетке разлеглись белые с розовинкой аппетитные куски какой-то жирной рыбы.

– О! Наконец-то! – с нетрезвым восторгом воскликнул мужчина. – Сосед?

– Сосед, – улыбнулся Егор.

– Садись. Пивка попьем. За знакомство. А то я тут уже жду-жду, ёксель-моксель! Вижу, что поселился – и не идешь, бляха-муха. Как зовут?

– Егор.

– Держи лапу, Егор. А я – Володя. Ты в каком флоте ходишь, траловом или Мурманрыброме?

– Я не во флоте. Я в экспедиции.

– А! Промразведка?

– Ну, в общем, да. Почти.

– А я – стармехом хожу в траловом. Садись. На, держи пиво, не стесняйся. Бери, вон, хочешь, палтус – пожирнее, хочешь, желтоперочка – посуше, бляха-муха.

Егора долго уговаривать не пришлось – был голодным, как собака. Добавив к импровизированному столу свои припасы, он подсел поудобнее. Палтуса он еще никогда не пробовал, рыба ему очень понравилась.

– Где такую можно купить?  – наивно спросил он Володю.

– Херушки ты теперь его просто так купишь, – хохотнул стармех. – Это я по талонам отоварился. Есть специальная база, где морякам, пришедшим из рейса, отпускают, чтобы могли семьям гостинец повезти.

– Жалко… – расстроился Егор, со смаком выгрызая жирок со шкурки.

– Сам-то откуда? – спросил Володя.

– Сейчас из Москвы. А вообще – с юга.

– Женат?

– Нет.

– Молодец! И не торопись с этим делом.

– Почему?

– Я вот поторопился – и теперь, гляди! У меня ведь тут, в Мурманске, и жена, и дочка, и квартира, а я, видишь, в ДМО, с тобой. А почему?

– Почему?

– Потому, что все они, бабы – суки конченные. Понял?

– Ну, уж, прямо – все?

– Все.

Утвердительно кивнув на слове «все», Володя для убедительности закрыл свои маленькие карие глазки. Чтобы открыть их снова, ему потребовалось заметное усилие. Он потянулся к очередной бутылке. Пиво было, на удивление, неплохим. Как потом узнал Егор, тут сошлись два фактора: мягкая вода в местных источниках и главный технолог на пивзаводе в городе Кола – чех по национальности.

– Понимаешь, они – наркоманки хреновы! – продолжал Володя, размахивая полупрозрачной тушкой желтоперки. – Вот, трахнешь ее, и, пока твоя сперма в ней бродит, она – золотая. И ты у нее – самый лучший. А, как только у нее там это дело рассосется – всё, бляха-муха! Сразу ты – подонок, испоганил ей жизнь, и она, оказывается, всегда тебя ненавидела. Да! И вообще, типа, давай бабки и пошел вон! Вот так! Лярвы – одно слово! Я своей так и говорю. У тебя, говорю, вход в душу – только между ног, и никаких обходных путей нет!