Пробок в те времена практически не было, и время в пути определялось только качеством асфальта, скоростными возможностями машины и квалификацией водителя. А шофером Антон Антонович был опытным. Свой первый автомобиль, «Москвич-401» с двигателем увеличенной мощности – двадцать шесть лошадиных сил! – он приобрел, еще будучи студентом геофака МГУ. Собрал, не потратил, как другие, валюту за рейс с заходами в иностранные порты. Недостающую сумму подбросил дед. Егор знал эту допотопную модель, она еще встречалась на дорогах, поэтому с иронией поинтересовался у шефа:

– Ну, и как Вам была такая тачка?

– Шикарно! – на полном серьезе ответил тот. – Самая удобная из всех, что имел!

– Но у нее же ширина – метр сорок! Меньше, чем высота на пятнадцать сантиметров! Да еще крылья выступающие, и салон зажат между задними колесами. Как Вы в нее, вообще, влезали?

– Ничего ты не понимаешь! Сколько девчонок я в том москвиче перелюбил! На самом деле это же был «Опель Кадет K38», причем в редком варианте – четырехдверный и с независимой передней подвеской! Сталин лично отобрал в качестве образца именно эту версию и приказал не менять в конструкции ни одного винтика! А бензин? А-66! Красота! С любого грузовика можно было слить! Никаких проблем!

Такая восторженная оценка напомнила Егору анекдот. Старого деда спрашивают:

– При каком правителе лучше жилось? При Брежневе, Хрущеве или Сталине?

– Конечно, при Сталине! – отвечает дед.

– Так ведь тоталитарный режим же был – страх, несвобода!

– Да, это все мелочи! Главное – при Сталине у меня стоял!

Весь март ушел на напряженную работу, но к концу месяца шеф вернулся из Комитета по науке сияющим.

– Все! Принципиальное решение принято. Остальное – дело техники. Летом едем в Мурманск. К экспедиции подключаются Всесоюзное объединение «Севрыба» и Северный морской флот.

Все стали наперебой поздравлять Антона Антоновича, побежали за шампанским.

В разгар короткого веселья Егор решил воспользоваться хорошим настроением шефа:

– Антон Антонович! Ну, теперь-то можно меня отпустить? Дня на три.

– Куда?

– В Архангельск.

– Что, между пальцами зачесалось?

– Какими пальцами?

– Вот этим и вот этим, – шеф поочередно показал в сторону больших пальцев левой и правой ноги Егора.

– Да, ну Вас, Антон Антонович! Ну, что Вы, в самом деле!

– Ладно, шучу, – засмеялся довольный шеф. – Езжай. Дело молодое. Вот, понимаешь, Москвы ему мало! Девчат вон – полная улица!

Архангельск, несмотря на начало апреля, все еще лежал в объятиях снежной северной зимы. И только яркое веселое солнышко наполняло морозный день радостным предчувствием близкой весны.

Егор, который весь полет нетерпеливо подталкивал самолет ногой в пол – лети, дорогой, побыстрее! – бегом выскочил из здания аэропорта и запрыгнул в отъезжавший автобус-экспресс.

Подходя к общежитию Евы, он увидел ее подружку.

– Полина! – радостно закричал Егор.

Та остановилась, явно его узнав. При этом на ее бесцветном северном личике с носиком-кнопкой отразилось полнейшее недоумение.

– Привет! – подбежал к ней запыхавшийся гость. – Скажи, где сейчас Ева?

Полина смотрела на него все с тем же удивлением и непониманием, словно он говорил на неизвестном ей языке.

– Дак ведь уехала-то она, – скороговоркой, окая, произнесла девушка. Егор уже отвык от северного говора.

– Куда?

– В Ленинград. Она замуж-то вышла.

Видимо, перемена в лице собеседника была столь разительна, что Полина испугалась.

– Ты-то, поди, и не знал ничего, что ли?

– За кого – замуж? – только и смог спросить Егор каким-то загробным хриплым голосом.

– Да, был-то тут один, нефтяник. Настырный такой – проходу-то ей совсем не давал.