СЛЕДОВАТЕЛЬ. Инесса… Нина Ильинична… Вы… Ты… К чему? Что за ахинея?

ИНЕССА. Так Телец он был. В этом прикол.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Ну, это тут при чем? Что Тельцы только злоупотребляют?

ИНЕССА. Я не знаю, кто как. Но ведь из опыта исхожу. Вечером домой приду, а он с вилкой меня в коридоре встречает. Я говорю, Жень, что ж ты опять? Ты б с ножом. А он мне, Нелли, не могу я так больше. Оды прут. А ножом не поддевается. Вот так и прожили с ним. С одами его.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Какая Нелли?

ИНЕССА. Я тогда Нелли была.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Ты же Нина.

ИНЕССА. А, неважно. Были времена – были имена. И вот вилка эта. Глаза безумные. Оды. И всё в рифму. Страшно, короче. Главное, у него жизнь в рифму пошла. Как он это соединял всё – не понимаю. Стихи, вилка, ампулы. И всё, Эдик, знаешь, по-честному так. Будто душу наизнанку. Телец, короче.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. А унылость-то тут где?

ИНЕССА. Так в этом-то и унылость! Ты не понимаешь, Эдик! Тут ведь в чем беда. Он волком в одах воет, на звезды зубы скалит, глаза у самого высвертью, а потом в туалете запрется под утро и так жалобно: «мяу-мяу». Описывался бывало.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Помер, телок твой?

ИНЕССА. Зачем? Расстались мы в итоге.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Ну и где он сейчас?

ИНЕССА. Как где? Я же о батюшке нашем, что на Ленинском проспекте, рассказываю.

СЛЕДОВАТЕЛЬ (сильно кашляя в кулак). Это отец Владимир, что ли?

ИНЕССА. Ну так, а кто? А в миру – Женёк. Вот ведь как ему знак зодиака мозг перекрутил. По спинке постучать?

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Не надо. (Откашлявшись, задумчиво.) Ну не знаю, писать это в протокол или нет. Ты, Инесса, как считаешь?

ИНЕССА. Понятия не имею, вам следователям видней. Можно еще сигаретку?

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Конечно. То есть он живой остался?

ИНЕССА (прикуривая). Ну, на Ленинском – живее всех живых.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Правильно ли я тебя понял, что то, чем я сейчас занимаюсь, это как бы… ну, плохо кончится?

ИНЕССА (выдувая дым). Так, а я о чем? В этом-то и унылость, Эдик. От поэта до попа один шаг. Итог известный – вилка, посох.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Но я-то следователь.

ИНЕССА (жестко, припечатывая). Тюрьма.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Думаешь?.. Может, по маленькой?

ИНЕССА. А давай! Ведь еще одиннадцать знаков зодиака осталось. Ты, кстати, не смотрел последнюю трактовку «Двенадцать» Андерсена по телику?

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Инесс, давай по делу все-таки?

ИНЕССА. Так я по делу. У нас хозяйка «Мулен Ружа» – Скорпион.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Та самая? Элеонора Ласковая? Мамка с тётками?

ИНЕССА (чокаясь со Следователем и выпивая). Она. Ну ты же знаешь, что переспрашиваешь? Лимончик подай. И не с тётками, Эдик. (Нежно поглаживает его по руке.) С дамами. Забудь ты свой следовательский жаргон. Тётки на шоссе, а дамы – танцуют канкан.

СЛЕДОВАТЕЛЬ (не одергивая руки). Инесс, ты хоть понимаешь, что преступление произошло? Я тебя не о попáх и гороскопах вызвал поговорить, а на допрос. Пойми, пока что ты только свидетель. Но всё может очень быстро перемениться. (Убирает руку.) Так будешь рассказывать? Или мне тебе свой канкан устроить?

ИНЕССА. Следовательский? Начнешь ножку пистолетиком задирать? (Смеется, включает лампу на столе, направляет свет в лицо Следователю.) Ладно, не обижайся. (Выключает свет.) Ты вон наливай лучше. Так разговор лучше тянется. Ну, как женский чулок с подвязкой. Не помнишь? Жаль… Короче, расскажу тебе как на духу, ну, как если бы всё в храме на Ленинском происходило. Обо многом могу, конечно, только догадываться, но не обессудь, бабы мы такие – у нас действительность часто с фантазиями путается… Ты налил? Давай тогда, знаешь что, за твои новые звездочки. Или у вас лычки? Я в этом, честно говоря, не очень разбираюсь. В серьгах, да. А в ваших этих украшениях слабовато.