Поступая так, вы рождаете во мне веру в себя и в то, что все не зря. Поступая так, вы даете мне надежду. А с ней вдвоем мы обязательно справимся.
Мир всегда больше, чем ты думаешь
Я презирала песни на трех аккордах, начиненные бездарными текстами и положенные на убогую музыку, пока не услышала один из таких образчиков безвкусицы в исполнении дяди Васи, случайного соседа по караоке. Никогда еще столь дурные тексты, излюбленные современной эстрадой, кочковатые, как моя изломанная судьба, не вызывали во мне столько восторга.
Дядя Вася пел, неловко сжимая пошарпанный микрофон, и от его исполнения дрожали не только видавшие виды колонки, и уши любителей попеть, но и наши сердца; отзываясь на каждый завиток его тенора. Оказывается, сиянием души можно добавить в песню все то, что хотел, но не смог вложить в нее автор, и она заиграет новыми красками, заряжая настроением, бередя воспоминания о чем-то желанном, но давно забытом, лишая покоя, ставя вопросы и зовя искать ответы.
Я знаю теперь – нет плохих песен, есть неспособность услышать и разгадать мелодию сердца автора, порой едва угадываемую среди нот.
Мы часто отбрасываем, возмущаемся, не принимаем, смеемся над тем, что не вписывается в известные нам рамки, кичась своей правотой и, казалось бы, бесспорными ее доказательствами. Так уж устроены люди, способность ставить под сомнение – начало здравого смысла, и опора для разумных решений.
Но какими же смешными и нелепыми кажемся мы, наверное, в такие минуты тем, кто знает больше, кто уже отболел высокомерием категоричности, и жестокостью принципиальности. Как должно быть больно им за нас и наше невежество, и грустно от того, что, брызгая слюной, переполненные приятным чувством твердой убежденности, мы находимся в очередном заблуждении, и придется еще не один пуд соли съесть, чтобы выбраться из него на новый уровень, отбросив изжившую себя иллюзию и обзаведясь новой.
Пожалуй, это не значит, что нужно не иметь четкой позиции. В конце концов, все наши поступки определяются тем, соответствуют ли они неким принципам, принятым однажды самими для себя. Не будь нашей внутренней веры в то или иное, человек превратился бы в беспринципную «тряпку», метущуюся от одной позиции к другой, меняя убеждения, как проститутка – клиентов.
Но все же неплохо бы помнить, что мир всегда больше твоих представлений о нем, и что бы ты о нем сейчас ни думал, скорее всего, ты и в этот раз ошибаешься. Самоиронии вам и гибкости в познании мира…
Если честно…
А если честно, не люблю я ваше лето. Ну не восхищают меня солнечные зайчики – от них в глазах рябит. И жара не радует – от нее мысли становятся вязкими, а тело вялым. И от мороженого – стылое горло и ангина на утро.
Вот осень – это да. Дождь, слякоть, серая мгла и пронизывающий холодок – вот чудесный набор. У меня от дождя сознание как будто умывается – таким ясным становится. А от серости будней – покой наступает и тишина на сердце.
И, между нами говоря, эта ваша «нацеленность на успех» и «неутомимость на пути к цели» тоже мне не по душе. Я, знаете ли, люблю пофилонить где-то на середине пути, или даже в начале, а иногда и вместо пути… Посидеть за чашечкой мечты, порисовать бесполезные, но красивые звездочки в ежедневнике, или просто покрасоваться перед зеркалам, выбирая лучший ракурс для несуществующей фотосессии. И нет у меня в этот момент и в помине никакого чувства вины. Так, разве что, легкое беспокойство на предмет того, чтобы никто не застукал…
И если уж на то пошло, то к этой всеми любимой загранице я тоже никаких чувств не питаю. Ни к шезлонгам, ни к морям, ни памятникам архитектуры. Ну, видела я древние храмы, зимние дворцы и столетние статуи. Храмы как храмы. Статуи как статуи. Дворцы как дворцы. Много раз честно старалась, никакой благодати и умиления не ощутила. Мне бы к речке, в плетеное креслице, под клетчатый плед и перед пляшущим костром. Все. Месяц могу так жить, и чувствовать себя так, как будто к щеке Бога прикасаюсь.