– Кир, ты нас слышишь? – махала руками Светлана.

– Да, Лан, я тут, простите, – улыбнулась я.

Девчонки сдружились, я рада.

– Лан? – удивилась Настя.

– Да, Кирка с детства меня так называет, – подтвердила Света.

– Миленько, а меня дома называют Асей, я всегда тоже хотела, чтоб меня как-то по-особенному звали друзья, но не сложилось.

– Давай, начнём с этого дня, Ась, – улыбнулась Лана, тем самым расположив немного гордую Настю к себе.

Мы с Лерой улыбались, ведь не каждому это под силу.

– У меня к тебе вопрос, – обратилась я к Свете.

– Да, конечно, – улыбнулась, подружка, кажется, поняв, о чем я.

– А что ты делала в компании тех эмм парней? Похоже, они хулиганы, – с нотками неприязни произнесла я. По мне это кучка безнравственных парней, которые хотят походить на крутых.

– Там мой троюродный брат, я его давно не видела, вот и немного поболтали. И они не хулиганы, они байкеры, – заиграла она бровями на последнем слове.

– Ну, я не рассматривала, кто они там, не люблю такие сборища, я думала, подростки не знают чем заняться, – сделала я безразличное лицо.

– Нет, это Гриша, мы как-то сидели с ним и с тобой голыми попами в песке в детстве, – засмеялась девушка и продолжила. – И парочка его друзей, они уже взрослые ребята, старше нас года на два на четыре. Он переехал сюда недавно, я уже его лет пять не видела, возмужал. Эх, жаль что брат – хихикнула Света.

Я закатила глаза, ну это же Света.

Девчонки от нее в восторге. Я всегда удивлялась и даже завидовала Светиной дружелюбности. Как так она легко людей к себе располагает? Я лично не могла с такой же скоростью заводить друзей, мне нужно время.

– Гриша? – спросила Настя. – Это самый высокий брюнет?

– Да, именно он, понравился? – спросила девушка.

– Ну да, симпатичный, – призналась Настя.

И начались расспросы на его счет. Мне было не интересно это слушать, поэтому я позвала Леру, и мы отошли в туалет. Благодаря Руслану, мы с ней общались теснее, чем с Настей.

– Как ты, подруга? – спросила она.

– Если честно, то гадко, – призналась я, облокотившись о раковину. Как я не боролась с собой, это чувство меня покидает лишь на пару часов. – До сих пор всё в голове не укладывается. Как такое могло произойти?

– С каждым это могло, случиться, главное, что брат жив. А что эмм, ну ты поняла о ком я, даже не позвонил?

– Нет, урод. Даже слышать о нём не хочу! – смотрела на потолок я, пытаясь сдержать слёзы.

Странно, что не началась истерика.

– Да, согласна, – на выдохе сказала Лера. – Но… может вам стоит поговорить?

– Нет, Нет и ещё раз нет! Он поступил как скотина и убежал. Всё больше не желаю о нём слышать. Он для меня умер! – сама не ожидая этого, завизжала я.

– Но он же всегда к тебе со всей душой, разве не помнишь себя, когда умер Руслан? И только он смог вытащить тебя из того состояния! Просто подумай об этом, а сейчас приводи себя в порядок и пойдём к девчонкам, – неожиданно закипела от злости Лера.

Может она к нему что-то чувствует?

Я с трудом попыталась забыть о нашем разговоре. Просто не хочу и не могу о нём слышать. Чтобы кто не говорил, он свинья…

Я пыталась с улыбкой возвращаться к подругам, чтобы не было лишних вопросов, но там уже сидели не только они.

– Вот и наши девчонки, – сказала Света. – Знакомьтесь Лера и Кира, – указала на нас она по очереди, – а это Гриша и Тёма, ну, то есть Артём.

Парни привстали в знак приветствия и мимолетно улыбнулись нам.

Ох, не думала я, что придётся, с кем-то знакомится. Не люблю я всю эту неловкость первой встречи, бессмысленные разговоры ни о чём. Но Гриша оказался и вправду симпатичным – высокий, широкоплечий парень, с притягательной улыбкой. Его глаза были карими ближе к черному оттенку, волосы блестели, как в рекламах шампуня и невозможно было не заметить его ярко выраженных бровей, которыми он периодически играл, продолжая разговаривать. Он был одет в широченные потертые временем джинсы, на которых висела цепь, такая же изношенная и джинсовую куртку, на спине которой был нарисован череп. Он сразу бросился мне в глаза, когда мы только подходили к столу. Было в этом парне что-то притягательное и одновременно отталкивающее, что заставляло меня поморщиться.