– Чтобы отличать правду от лжи, не нужен бог, Дрейк.

– Тогда зачем тебе я? Ты и сама знаешь, кто лжет, а кто нет.

– Ты мне и не нужен, – ответила женщина. – Это мы тебе нужны.

Барабаны разорвали тишину. Я обернулся и увидел, что море еретиков нахлынуло, стянулось к месту, где сидела Кари. Углубившись в себя, я не услышал, что они бурлили рядом.

– Он здесь.

Кари запустила пальцы в остатки волос и взъерошила их, словно мальчишка.

– Не терпится увидеть, кого к нам отправили. – Раймонд искал развлечений.

Бунтовщики меж тем расступились перед послом Армады, словно толпу разрезал гигантский нож. На одном конце коридора сидела Кари, конец другого исчезал вдали. Ритм был устрашающ, спустя миг на грохот наложились вибрирующие, громкие звуки труб. Взвыл рог. В конце разреза показалась фигура в белом одеянии. Лицо скрывала вуаль.

– Что… – начал было я, но Каин да Коста нетерпеливо ударил сложенной плетью по ноге, чтобы я замолчал.

Кари надругалась над миссией посла, превратив переговоры в потеху. Она была женщиной, чье место в тени, а он – голосом Армады, покоряющей миры. Но в этой церемонии все перевернулось, и вот уже дочь Годара сидит на мужском троне, а посол облачен в развевающийся шелк. Жар опалил лицо. Армада разговаривала с позиции силы, избранности, воли Бога-отца и предлагала условия, которые можно было только принять. Но людей Годар не интересовали предложения или договоры, а потому послу указали на его место – место танцовщицы, на которую пришло посмотреть чересчур много публики. Невероятное унижение для мужчины, воина, верующего и посла.

Посол медлил, барабаны ускоряли темп, трубы гудели, рог ревел, словно толкая его в спину. Я хотел закрыть глаза, не желая наблюдать, как пришельца разорвут на части, но он вдруг двинулся вперед. Посол шел, словно гимнаст по канату, – так же осторожно и так же изящно, не оставляя шанса себя осмеять. Белый подол тонкой мантии развевался, ткань облепляла фигуру, но, казалось, он не чувствует ни капли стыда. Он пересекал коридор, ловя ритм и делая его соучастником. Кровавые капли камней сверкали на белом, когда пришелец спокойным движением откинул назад закрывающую лицо вуаль.

Кари подалась вперед. Посла Армады собирались унизить, но он превратил это в чествование. Остановившись перед нами, мужчина склонил голову – не слишком сильно, надо заметить.

– Вами решили пожертвовать, Акира, – вместо приветствия сказала бунтовщица. – Армада знает, что дипломатия здесь не принесет успеха, поэтому она отправила вас – малоопытного, очевидно незаконнорожденного, юнца. Но мы сделаем так, чтобы смерть хотя бы была эффектной.

Посол ничего не ответил. Его лицо, скуластое и острое, было по-дикарски привлекательным. Учитывая происходящее, он весьма неплохо держал себя в руках.

– У Армады есть что-то, что она может мне предложить?

Акира продолжал молчать. Раскосые глаза выдавали кровь шуай, но были ярко-синими, а не черными. Браки между шуай и жителями Лурда резко порицались и случались очень редко, потому что шуай не принимали веру в Бога-отца. Чистота крови играла большую роль при дворе и в церкви, тем удивительнее, что Акире удалось преодолеть традицию. Или же повезло с отцом.

– Совсем ничего? – Казалось, безмолвие облеченного в белое молодого мужчины развлекает Годар больше любой речи. – Он немой, инквизитор?

Кари с располагающей улыбкой повернула голову. Посол изучал странными глазами нас обоих.

– Нет. – В горле пересохло от возможности ошибиться. – Я уверен, что он может говорить.

– Жаль. Мне бы понравилась немота посла как знак того, что Совет способен на изысканные оскорбления. Армада скупа, но, может быть, что-то хотите предложить вы сами, Акира?