– Я мог бы согласиться с тобой, майне либэ! Однако у нас существует строго определенный порядок обслуживания объекта, и, конечно, задержка на одни сутки, возможно, не сыграет никакой роли, но если шторм будет бушевать несколько дней, то это уже категорически неприемлемо! Я прекрасно знаю, что нельзя надолго откладывать визиты на объект, там очень чувствительная аппаратура, которую надо непременно и тщательно контролировать, чтобы она могла снова выполнять свои функции, когда наступит нужный момент. Мы, немцы, народ очень пунктуальный и привыкли ответственно относиться к своим обязанностям, а в особенности это касается военных! – подчеркивая свою значимость, важно заявил Конрад, продолжая вальяжно покачиваться в кресле, – понимаешь, Бригитта, сейчас я не могу даже связаться с Маркусом, чтобы обсудить наши дальнейшие действия!

– Да, вот это большая проблема! К сожалению, здесь нет даже мобильной связи! К слову сказать, и обычные проводные коммуникации между нашими домами тоже не были проведены в своем время. Господа военные, твои коллеги, между прочим, когда уходили с острова, об этом совсем не подумали! – назидательно произнесла Бригитта, продолжая накручивать шерстяные петли на тонкие стальные спицы.

– Да, все верно! Даже связь с «большой землей» имеется только на станции, да и она не предназначена для гражданских целей, – спокойно и рассудительно добавил Конрад.

– Вот если бы у нас здесь имелись автомобили, тогда в непогоду можно было бы легко доехать до бункера, но их, к сожалению, тоже нет, потому что на острове в четыре квадратных километра они, собственно говоря, без особой надобности, – степенно рассуждала Бригитта.

– Что же тогда нам делать? – спросил сам себя Конрад и замолчал, продолжая мерно покачиваться в любимом кресле…

– Смотри-ка, дорогой, что за чудеса! Вон Маркус Кауфман сам к нам идет! – с неподдельным удивлением произнесла Бригитта, оторвавшись от вязания и показывая рукой в сторону окна.

– Не может быть, господи! – воскликнул Шульц и посмотрел через окно на улицу, где погода вытворяла черт знает что.

Конрад увидел, как через улицу, стойко преодолевая порывы шквального ветра, к их дому медленно шаг за шагом продвигается его коллега, одетый в толстую теплую куртку с капюшоном, в резиновых сапогах, в вязаной шапке и стеклянных водолазных очках для защиты глаз от ветра, чтобы можно было хоть что-то разглядеть на пути. Когда Маркус приблизился к дому супругов Шульц, Конрад мигом поднялся со своего уютного кресла и спешно направился к выходу, чтобы встретить друга.

Зайдя в дом, Маркус оставил свою промокшую куртку и сапоги в прихожей, а когда они вместе с Конрадом вошли в комнату, то, не спрашивая разрешения, он сразу всем своим весом буквально плюхнулся на кожаный диван, старые пружины которого издали жалобный звенящий звук.

– Здравствуй, Бригитта! – добродушно произнес Кауфман, – тебе большой привет от моей Гертруды.

– Грюс Готт, Маркус! Ей тоже передавай привет! – вежливо ответила хозяйка, – кстати, не желаешь горячего чаю или чего покрепче? У нас в доме есть пиво, и даже где-то в шкафу сохранилась недопитая бутылочка доброго шнапса…

– Нет, спасибо, хозяюшка, я не очень-то и продрог, пока шел, наши дома не слишком далеко друг от друга, – улыбаясь, ответил Кауфман Бригитте, а потом, откинувшись на спинку дивана и наслаждаясь отдыхом от воздействия противной непогоды, обратился к Конраду.

– Ну, что же нам теперь делать, герр обер-лейтенант?

– На станцию идти все равно надо! Это наша с тобой обязанность! В конце концов, мы за это деньги получаем от правительства! – категорично ответил Шульц.