– Очень приятно.

– Взаимно. Мы просмотрели ваше резюме, оно нас заинтересовало. Диплом Делфтского технического университета, больше десятка проектов в России, Голландии, ОАЭ и Китае. У вас отличный послужной список, – рассыпался Знаменский.

Марк с интересом рассматривал Рощина. На вид лет тридцать. Джинсы и поло цвета прелой вишни, на ногах красные мягкие мокасины, над которыми видны носки в крупную красно-синюю клетку. Телосложение скорее худощавое, но больше всего привлекали глаза. Карие, тёмные и какие-то глубокие, они излучали силу и спокойствие. Этот взгляд был умным и одновременно странным. Марк к тому времени несколько раз участвовал в переговорах с иностранными инвесторами и хорошо помнил этот взгляд. Взгляд уверенного, свободного, знающего себе цену человека. Российские бизнесмены, к которым относились и сам Шатов, и Знаменский, смотрели иначе. Марк связывал это с реалиями местного бизнеса.

Коммерсант в России по сути своей является либо ловким дельцом, либо конъюнктурщиком, либо родственником чиновника. При существующей системе налогообложения, акцизов, пошлин и прочих прелестей предпринимательства человек вынужден нарушать не тот, так другой закон. И осознание своих грешков перед фискалами, иногда мелких, а иногда и не очень, делает человека осторожным, боязливым, дующим на воду, то есть совершенно несвободным человеком. Разумеется, были и другие, потерявшие берега, персонажи. Правда теперь они либо уже отбыли срок, либо, если успели уехать, не могли вернуться на родину.

Тем временем Знаменский продолжал:

– Наша компания работает на рынке много лет, и теперь нами принято решение ввести в штат новую единицу в связи с расширением. Ваша кандидатура нас устраивает, и мы хотели бы обсудить финансовые условия.

Марк откинулся на спинку стула и с интересом смотрел на Рощина. Ему было интересно, во сколько тысяч рублей оценит тот свои услуги. Тем не менее ответ его удивил.

– Я готов приступить к работе за прописанные в вакансии деньги.

Знаменский удовлетворённо улыбнулся и уже хотел было что-то добавить, но Рощин продолжил:

– Первые три месяца. Понимаю, что вы должны удостовериться в моих способностях. Далее я хочу удвоения оклада. А когда я приведу в предприятие международные подряды, я хочу быть партнёром. Проценты мы обговорим позже.

Рощин говорил короткими и спокойными предложениями, уверенно расставляя в них слова и глядя прямо в глаза Знаменскому. Тот не отводил взгляда, только молча постукивал о стол карандашом фирмы «Кохинор». Повисла долгая и тихая пауза, во время которой каждый оценивал, правильный ли ход сделал и какой ход разумнее совершить дальше.

– «Когда приведёте» или «если приведёте»? – насмешливо спросил Марк. Он уже оправился от первой судорожной реакции и удивлялся молчанию Знаменского, внимательно смотревшего в окно и, казалось, отстранившегося от переговоров.

– Видите ли, я не сомневаюсь в том, что контракты будут. Я знаю европейский и азиатский рынки, есть опыт работы с ключевыми игроками на этих рынках и, как следствие, есть уверенность – всё так же спокойно проговорил Павел.

– У меня в этой связи только один вопрос: зачем вам мы? Если всё так отлично и розово, как вы говорите, то… зачем? И почему наконец вы не в Москве, или не в Европе, а в нашем далеко не столичном городе? – Марк уже не сдерживал раздражения, этот хипстер был слишком высокого о себе мнения – И почему партнёром? Почему не просто повышение оклада?

– Погоди, Марк, – Знаменский положил свою руку ему на плечо. – Давайте так, Павел. Мы посовещаемся и о нашем решении сообщим вам завтра утром.