– Сеньор Валетти, – мажордом, стоя на пороге, отвлёк Луиджи от воспоминаний. – Сеньор Валетти, ужин накрыт в гостиной.

– Спасибо, Марко! – Валетти привычным движением расслабил узел галстука – Джулия уже там?

– Да, сеньор.

– Хорошо, я иду.

Луиджи посмотрел в огромных размеров зеркало, висящее на стене и занимавшее всё пространство между таких же огромных окон. Костюм, сшитый на заказ в одном из флорентийских ателье, сидел как влитой. Тёмные волнистые волосы уже изрядно побелил возраст, но седина была единственным признаком его весьма зрелого возраста. Валетти поправил причёску, подмигнул отражению одним глазом и направился в гостиную.

Эти апартаменты на последнем этаже старинного особняка были куплены им около года назад. Тогда Валетти, будучи яхтсменом-любителем, совершал переход до Швеции и всю сделку поручил своим юристам. Уже в порту Стокгольма он получил снимки интерьера в стиле ампир, в тяжёлых и помпезных бордово-золотых тонах и сразу же решил всё здесь переделать. В тот день они праздновали удачный переход в стокгольмском яхт-клубе, и именно там он увидел её. Он никогда до этого не видел таких красивых женщин. Огненно-рыжие вьющиеся волосы, зелёные глаза, правильные черты лица, немного тонковатые, иронично-изогнутые губы и улыбка… Луиджи любовался Джулией из другого конца зала, боясь встретиться взглядами, он наблюдал, как она о чём-то разговаривает с хозяином яхт-клуба, показывает ему какие-то бумаги, разложенные на столе, и увлечённо что-то рассказывает. В тот вечер Валетти так и не смог подойти к ней, но навёл справки и узнал, что даму зовут Джулия Кормье, она бельгийка, но сейчас живёт в Стокгольме, занимается дизайном интерьеров и публикуется в журнале «Европейский дизайн». Ей тридцать восемь, детей и мужа нет, адрес и телефон прилагались.

Луиджи огляделся вокруг. Джулия не только хорошо знала своё дело как дизайнер, она оказалась человеком, чьи мысли почти во всём совпадали с его собственными. Это он понял при их первой встрече тогда, в Стокгольме, и это ощущение, ощущение близости единомышленника, не отпускало его по сей день. Дизайн-проект апартаментов был готов через неделю, и Валетти был потрясён отсутствием недостатков. Просматривая подготовленные Джулией материалы, он ловил себя на мысли, что все мелочи, от оттенка мраморной плитки на полу, до тона текстиля на окнах и обивки мебели, подобраны так, как если бы он сам этим занимался. Помимо этого, Джулия оказалась очень лёгкой в общении, они много времени стали проводить вместе, и ей вновь удалось удивить его. Красивые женщины редко бывают умны, этот нехитрый закон Луиджи усвоил уже давно, но Джулия не попадала в рамки сложившихся стереотипов. Обладая живым умом, который смешивался с превосходным чувством юмора и образованностью, она была в состоянии превратить простую беседу в увлекательное путешествие, интересный экскурс или перемещение во времени. История архитектуры и искусств, политика, психология, экономика, философия – ему казалось, что она может рассуждать на любую тему, и постепенно Джулия начала заполнять собой некий вакуум, окружавший его долгие годы. Наконец-то, он это чувствовал, в водовороте окружавших его людей появился человек, настолько близкий ему внутренне, и, что казалось ему ещё более удивительным, настолько нужный. За многие годы жизни, прошедшие после его стремительного финансового взлёта, Луиджи привык к какой-то автономности и самодостаточности, он привык к тому, что нужен он. Нужен своим многочисленным сотрудникам, партнёрам, заказчикам, корреспондентам финансовых изданий, организаторам всевозможных выставок, даже хозяевам фитнес- и яхт-клубов. Сам же Валетти не нуждался. Ни в ком и ни в чём. Эта созданная им парадигма существенно облегчала жизнь, и по сути являлась не то внутренней защитой, не то его жертвой человечеству, он сам ещё этого не понял. Такова жизнь современного человека: сначала ты гонишься за первыми деньгами, потом за образованием, потом пытаешься его применить, потом заработать первый капитал, потом его умножить, а потом просыпаешься как-то утром на своей яхте, тебе пятьдесят три, и окружает тебя лишь корабельная команда и море. Казалось бы, не самый худший вариант. Но тебе пятьдесят три. И те часы, тиканье которых ты не замечал до этого, начинают тикать всё громче и громче, и что самое ужасное, всё быстрее и быстрее.