Прочитав этот отчет, я задумался. В этом состоянии меня и застал мой слуга Сэн. Он так странно посмотрел на меня, тихо и загадочно улыбаясь, что я поневоле смутился. Я хотел было спросить его, что он думает о прочитанном мной сообщении, как слуга уже ответил на мой вопрос, заданный мною лишь в мыслях: «Да, такие святые люди есть. Там наверху, в высокогорных долинах Гималаев, неведомых никому, – продолжал он, – действительно есть нечто похожее на монастыри». Сначала я просто потерял дар речи от удивления, потом взял себя в руки и спросил Сэна, откуда он узнал, о чем я хотел его спросить. Снова улыбнувшись, Сэн ответил, что «почувствовал» это. Когда я попросил побольше рассказать об этих святых людях, Сэн наконец раскрыл себя: он был моим «духовным другом», посланным мне навстречу, потому что он и его друзья уже давно издалека «воспринимали» меня как человека, внутренне готовому к тому, чтобы «духовно проснуться». Он нанялся ко мне слугой, чтобы быть рядом со мной и «следить» за мной в качестве «духовного защитника» и «водителя». Сэн подробно рассказал мне о себе и своих жизненных задачах, таких странных, что я не переставал удивляться. На мой вопрос, можно ли мне поговорить об этом с Лионелем, Сэн ответил, что против этого нечего возразить, тем более что Лионель тоже его, а, стало быть, и мой «брат». То есть, все это время меня направляли и вели, а я ничего об этом не знал. И тут до меня дошло, что моя рана с тех пор, как Сэн по моей просьбе постоянно ее перевязывал, давно уже не беспокоит меня, как раньше. Так наступила самая интересная эпоха в моей жизни – эпоха, которой предстояло придать моему существованию новый смысл и новое содержание.

Я пробыл довольно долго в имении моего друга Лионеля под Симлой. Чистый высокогорный воздух и замечательный уход Сэна необычайно хорошо отразились на моем здоровье. Рана беспокоила меня уже гораздо меньше, чем раньше, и казалось, что она постепенно стала заживать. Часто мы трое, Лионель, Сэн и я, сидя в вечерних сумерках, рассуждали на жизненно важные философские проблемы. Лионель уже довольно глубоко вник в индийский мир идей, в частности, прочел книгу «Диан» и приводил оттуда интересные объяснения о своеобычной истории происхождения Земли, описанной в этой индийской книге. Священные книги Индии содержат гораздо более подробные сведения о раннем человечестве, чем религиозные книги других конфессий, разве что только читать в них между строк, как их, наверное, и следует читать – то есть «духовным зрением». Теперь мы часто говорили и о святых людях Индии и их миссии. Во время бесед я, кроме всего прочего, заметил, что Сэн, явно хорошо разбиравшийся в философии святых людей, то и дело подчеркивал, что эти святые люди так же почитают христианского Спасителя как «Сына Божьего» и «Христа», как верующие христиане. По мнению индийских философов всегда в определенные времена в определенных областях мира появлялся основатель какой-либо религии, учивший вечным истинам в соответствии с духом времени и укладом жизни тамошнего населения. Поэтому все религии имеют право на существование, но всегда только для тех, кому та или иная религия была дана тем или иным ее основателем.

Как-то вечером мы с Лионелем решили поехать в Кашмир, чтобы попытаться установить непосредственный контакт с кем-либо из святых людей, тем более, что Сэн заверил нас, что вскоре святые люди с разных концов света, путешествуя вместе, в определенном месте пересекут Кашмирскую долину в Гималаях. На наш вопрос, как же нам узнать таких святых людей, Сэн ответил, что об этом нам беспокоиться не нужно, так как наша встреча – как бы случайно – будет организована одним из святых. Итак, мы с Лионелем отправились в Кашмир. Сэн впервые испросил у меня отпуск и не поехал с нами. Рана почти зажила, и его помощь была мне уже не так нужна, как прежде, поэтому я не имел ничего против его отсутствия в течение трех-четырех недель. Если по истечении этого времени мы бы еще не вернулись из Кашмира, Сэн сам бы прибыл к нам туда.