– Наумыч ты лошадей раньше времени не гони, никого она еще не заложила, ее еще уговорить надо.

– Так мы это запросто… -оскалился Наумыч.

– Даже не думай, я сам с ней поговорю, у нее дочку с того света вытащили, а ты с своей рожей к ней полезешь.

– А, чо рожа, рожа, как рожа, как у всех, кирпича не просит… -и он рявкнул в рацию.

– Гайцы, мать вашу, чего плетемся, как беременные…

Хотя кортеж и так несся свыше ста километров.

К Козельску прибыли в начале восьмого вечера.

– Говорил я тебе Василич вертушкой надо, ночь садится, где мы будем этого отшельника искать, да еще эта мамаша счастливая не знаешь, как она себя поставит…

– Не заводи меня Наумыч.

Машины, проскочив Козельск насквозь, выскочили на противоположенную окраину.

Свернули на грунтовку вправо и понеслись к видневшейся на пригорке деревне.

Эта и была Смородинка.

Машины остановились у второго дома слева от магазина.

– Дом то этот, там за магазином еще дома… -спросил Наумыч.

– Пустые вопросы задаешь начальник моей личной охраны.

– Да это я так, Василич, сам себя накручиваю, ох что-то не нравится мне вся эта эпопея…

– Делом займись.

Уваров стоял у джипа и курил.

Подбежал Наумыч.

– Дом этот, только закрыто снутри, делать что шеф…

Уваров выбросил недокуренную сигарету и не отвечая Наумычу пошел к дому.

Вошел в открытую калитку и поднялся на невысокое крыльцо.

Дернул дверь на себя, закрыто.

Он постучал, сначала было тихо, через минуту из-за двери спросили.

– Кто там, надо чего?

– Вы Ирина?

За дверью помолчали.

– Ну да, а вы кто такой…

– Я от вашей сестры, от Валентины, в дом пустите, поговорить надо.

– О чем поговорить, и что это за друзья у Вальки объявились, крутые все такие, ишь машин то сколь, да еще и милиция, я вроде ничего не натворила…

– Ирина мне надо с вами поговорить, пустите пожалуйста в дом…

– Здесь говорите, я хорошо вас слышу.

– Ну так же нельзя, нелепо все как-то, что ж я о своей беде на всю улицу кричать буду…

– Беде… это что ж за беда у вас такая, что я понадобилась?

– Мне нужен отшельник, у меня жена при смерти…

– Вон оно что, ну и стерва же Валька, ничего нельзя рассказывать беспутной…

– И вовсе она не стерва, жену мою спасти хочет, теперь только от вас зависит будет ли она жить…

– Не знаю я ничего, уезжайте отсюда, не знаю…

Голос перешел в крик.

Затем где-то хлопнула дверь.

Возле машин уже толпился народ, у калитки непонятная возня и голоса.

Сумерки неумолимо сгущались над деревней.

Уваров подошел к калитке.

Два его охранника держали за руки взъерошенного капитана полиции, тот пытался вырваться.

В руке Наумыча пистолет.

Уваров бросив на него взгляд понял, что пистолет капитанский.

– Что здесь происходит, ты кто… -спросил он капитана.

– Я то, я участковый здешний, а вот вы кто такие господа хорошие…

– Я все-таки при исполнении, а у меня табельное оружие…

– Уваров я, знаешь такого…

Капитан всмотрелся в лицо собеседника.

– Как не знать, наслышаны, что ж вы произвол творите, или вам закон уже и не писан…

– Нет никакого произвола, у меня…

Он повернулся к Наумычу.

– Пистолет капитану верни…

– Отпустите его… -приказал он охране.

Капитан одернул китель, сунул пистолет в кобуру, поправил фуражку.

– Пойдем.

Уваров взял капитана за локоть и повел к реанемобилю.

– Вот это моя жена, и жить ей осталось часа три-четыре…

Капитан посмотрел на молодую женщину, подключенную к аппаратуре, на сидящего здесь же врача, потом на Уварова.

– Я то чем могу помочь?

– Вот она… -Уваров махнул рукой на дом. -знает где живет отшельник, только он может спасти мою жену.

– Может… -уверено произнес участковый.

– Ну так и помоги мне.

– Я, я то чем могу помочь, я и не знаю где он живет.