И хотя силы были не равны, и хотя вампиры напали неожиданно – кто-то из этих ребят сумел выхватить пистолет и попасть в тварь. Тяжелый, затхлый запах вампирьей крови серой струйкой вился в воздухе. Оскалив зубы и зарычав так, что даже Айрату стало не по себе, Дина метнулась к двери.

Кажется, кто-то из посторонних заметил их – неважно. Главное – успеть.

По пути Айрат лихорадочно соображал. Итак, нападений совершено несколько, значит, действовали не только опытные вампиры – таковых в городе мало – но и новички. Новички еще очень похожи на людей, они не умеют превращаться в летучих тварей всегда по своему желанию, летают плохо. Интересно, старшие станут их охранять и уводить в безопасное место или бросят, как отработанный материал? Как мало, в сущности, им известно о вампирах!

Айрат бросил Дине мысленную команду – скорей, могут улететь, и она припустила со всех ног. Это не страшно, что не хватает дыхания. Это не страшно, что их может ожидать засада. Восьмерых хорошо подготовленных оборотней взять сложно.

Это не страшно – умирать во имя какой-то цели.

Они ждали, они действительно ждали, затаившись на крышах узкой улицы. Два десятка вампиров, прикрывавшие отступление самых молодых. И каждый из оборотней был за себя, он не мог помочь остальным.

Тагай упал на землю и раздавил противника, катаясь по асфальту. Ему повезло больше остальных – он сминал легкие черные тени, как картонные манекены, ломая крылья, лапы и шеи. На Тагая навалился тот, который сохранил образ человека – он опутывал лапы, не давая подняться, он достал пистолет и метил в голову.

Одна из крупных тварей повалила черную собачку на землю, но ей пришел на помощь рыжий пес. В отличие от остальных, Ессей и Дина сражались вместе, быстрые, легкие. Они кусали противников и мгновенно отскакивали, не пытаясь перекусить артерию и сломать шею – только отравить, пустить зловонную кровь. Дина машинально слизывала с морды свою и чужую кровь – голова была разбита, Есей пытался отодрать от себя самую верткую из тварей. По счастью, та зацепилась за одну из цепочек на шее оборотня, но так и не сумела добраться до горла.

Хуже всех пришлось новичкам – они растерялись от такого количества целей, носились бестолково и пропускали удары. Но все же основные силы вампиров пришлись на Айрата. Крылатые и человекоподобные твари обездвижили его и рвали на части. Из оборотней только Закир принял человеческое обличие, достал два коротких клинка и начал прорубаться к командиру, не пытаясь атаковать, а только уворачиваясь от страшных челюстей. Он выглядел жутко – весь в крови, с яростными глазами и перекошенным лицом. Он прорвался к Айрату и горячо шепнул в самое ухо: «Держись, командир, я вызвал подмогу».

Потом – не было ничего. Только слепая ярость, желание убить и ранить как можно больше врагов. И где-то на заднем плане – боль, почти что чужая, немеющее от напряжения тело и болезненная слабость от яда. Выстрелы, боль, снова боль. И становящиеся все тише звуки, и одна мысль на восьмерых – я все сделал правильно, теперь – не страшно.

____________

Еще не открывая глаз, Айрат понял, что жив.

Он рывком сел. Все та же улица, лужицы крови на земле, запах смерти, запах тлена и еще… серебриста струйка песьего запаха, солоноватого, похожего на морской. Землистого цвета лицо врача из Альмагеста, сидящего на земле и наспех зашивающего плечо Ессея.

– Все живы? – Айрат услышал собственный хриплый, надсадный голос, сведенный страхом.

Вот теперь страх нахлынул с удвоенной силой.

Кто из них сегодня? Врач молча кивнул куда-то вбок и продолжил заниматься Есеем. Но Айрат видел теперь только искореженное, будто размазанное по асфальту изящное тело, разбросанные черные волосы и сладкую улыбку Закира. Целые куски тела была вырваны вампирьми зубами. Он спас своего командира, он выполнил приказ, и больше его в этом мире ничего не держало. Айрат вспомнил, что мальчишке было двадцать семь, что он так и не успел обзавестись семьей и что у него единственного из всей пятерки были родители. И что Закир любил повторять стихи одного японского пилота-камикадзе, написанные во время второй мировой войны. Красивые стихи, очень уместные.