Отряд притих, выбор, конечно, и правда невелик, те, кто духом послабее, выберут сами тварью стать, это верно.

– Ну если так, – протянул Свен. – То поможем, если и ты нам поможешь.

– Сперва только живец готовить вас научу, без него тут каюк, понимаешь. Споровое голодание или убьет, или в зараженного превратит. Дрянь-то в нас сидит, – он попросил принести пару бутылок водки из его рюкзака, марлю и пустую бутылку.

Когда всё требуемое было на месте, мур сперва достал из внутреннего кармана мешочек, высыпал оттуда что-то в ладонь и налил в помятую алюминиевую кружку алкоголь, рассказав, что подойдёт любой от сорока градусов, закинул туда небольшие, похожие на мелкие серые виноградины, штуки.

Вскоре те расползлись хлопьями. Затем он осторожно процедил настойку через марлю, пахло отвратительно – давно не стиранными носками, чем-то тухлым и спиртом. Закрыл бутылку и взболтал.

– Пропорции строго соблюдайте! Один споран – пол-литра воды, пол-литра – водка. Больше – передозировка, меньше – эффекта не будет, – учил он отряд. – На глаз, конечно, но чтобы примерно так было. Один к одному. И два три спорана.

Затем продемонстрировал, как сделать фильтр из ткани или марли.

– Много слоев, плотно, чтобы хлопья не попали, они для нас яд, понимаешь – вещал мур, сноровисто складывая кусок ткани. – Для заражённых говорят, кстати, тоже, вдруг где пригодится, йоптыть. Вот так…

Четверо наемников внимательно смотрели за манипуляциями грязного мужичка в восемь глаз, стараясь не упустить ничего, ведь от этого знания зависели их жизни в этом странном мире.

– Пить маленькими глотками. Осторожно. И не забывайте – это не лекарство, это… необходимость, что ли. Если дар используете, то расход потребления растет, мля, при ранах – тоже. А так, раза три в день по паре глоточков хватает. А теперь ваша очередь. Повторяйте за мной, йопта, – он указал на вторую бутылку и горсть споранов. – Удачи, мля.

Когда живец был готов, он отхлебнул немного и показал большой палец, мол, отлично справились.

– Слушай, а ты говорил, вот дары, мол, есть, а что за дары? – полюбопытствовал Опер.

– Видите эту кружку? – Шнырь указал на ту самую помятую кружку с водой. —Обычная вода, ничего особенного. А теперь…

Он закрыл глаза, его лицо стало сосредоточенным, почти напряженным. На лбу выступила капля пота, он весь как-то собрался. Воздух вокруг него словно загудел, ладонь неплотно обхватила кружку.

Вода в кружке начала медленно нагреваться. Пар стал подниматься над ее поверхностью. Мур почти не касался кружки напрямую, но она нагревалась, словно сама по себе.

– Дар Улья, – пробормотал он, открыв глаза. Его взгляд был усталым, но в нем горела тихая гордость. —Каждый иммунный получает свой дар, понимаешь. У кого-то сила, у кого-то скорость, у кого-то – способность на мысли влиять или читать их. А у меня – это.

Он убрал руку, вода в кружке была уже почти кипящей. Опер даже проверил ее, сунув палец в кипяток, и теперь, тихо матерясь, дул на обожженное место.

–Не все дары такие заметные. У некоторых – возможность животных чувствовать там или людей, кто-то имунных чует, у некоторых – что-то ещё… незаметное, мля, но очень полезное. Но это – то, что дает нам Улей… – мужик сделал глоток из кружки с живцом. – А у кого-то совсем бесполезные, например, готовить хорошо…

Тут вмешался Свен, возмущенный до глубины души таким принижением искусства кулинарии.

– Хорошо готовить не бесполезно.

Отряд дружно заржал, кто о чем, а этот про пожрать.

– Ну или там петь, йоптыть, —продолжил Шнырь.

– Это да, ерундовина, – кивнул Свен, ему вдруг остро захотелось тоже что-то такое уметь. – А какие у нас будут?