"Ты понимаешь, Саша, - блестя черными глазами и отчаянно жестикулируя, рассказывал он, - все было хорошо, пока я не попытался ее обнять. Шучу - смеется. Намекаю - опять смеется. Поощрительно смеется, заметь! А только я ее за грудь ухватил, как она, как бы это... ну, окаменела, что ли. Или остекленела. Стоит -столб столбом. Только женского рода. Глаза в одну точку уставились и даже, как мне - с испугу верно - показалось, не дышит."

- А потом? - осведомился Велга, разливая по стаканам вторую порцию.

- А потом я растерялся...

- Ты?! - не поверил Александр.

- Сам удивляюсь. Растерялся и отпустил ее. А она, эдак, от меня попятилась, попятилась.... И глаза - заметь! - все так же - в одну точку где-то на стене поверх моей головы смотрят. И не мигают. Так вот задом за дверь и вышла. А в коридоре повернулась, будто на плацу и молча ушла.

- Обиделась, наверное, - предположил Александр.

- Обиделась! - возмущенно воскликнул Валерка. - Да на что обижаться-то! Я ведь не кавалерийским наскоком, а с подходом, вежливо.

- Знаем мы твою вежливость. За рога - и в стойло.

- Нет, не понимаешь ты, - вздохнул ростовчанин. - Говорю тебе, странная она какая-то. Не могу подобрать слова, но.... В общем, первый раз со мной такое. Ну дала бы по морде в конце концов! Это было бы понятно. А так... Что-то, здесь, нечисто. Уж ты мне, лейтенант, поверь.

- То, что здесь нечисто, я и сам вижу, - назидательно сказал Велга. - Полигон какой-то. Домом предлагают воспользоваться.

- Где деньги лежат, - подсказал Валерка.

- Вот-вот. Непонятный мир.

- А когда это мы за последнее время попадали в мир понятный? И вообще, что понятного происходило с нами за это же последнее время? Сплошная непонятка. Одного не отнимешь.

- М-м? - вопросительно приподнял брови Велга.

- Нам чертовски везло.

- Это да. Только не всем.

И они вторым стаканом помянули погибших товарищей.

- Пошли, что ли, на балкон покурим, - предложил Стихарь. - А то надымим тебе тут. Спать будет тяжело.

- Пошли, - согласился Велга.

Они вышли на балкон и закурили, молча вслушиваясь в ночь.

- Тихо как, - сказал Валерка. - И пахнет... Куда мы на этот раз попали, а, товарищ лейтенант?

- Откуда ж мне знать, - вздохнул Александр. - Пока ясно только одно. Здесь мир, а не война.

- Мир, - повторил Стихарь. - Только какой он, этот мир?

И будто ответ на его вопрос, где-то далеко, на пределе слышимости, донеслась до привычного слуха короткая автоматная очередь. За ней два раза пролаял пистолет. И снова очередь. На этот раз длиннее. И чей-то высокий, полный боли, крик. Сирена. Снова очередь. И снова сирена. Уау-уау-уау! Вроде бы визг тормозов. Опять пистолет. И тишина. Тишина, полная чудных запахов ночного летнего парка.

- Вот тебе и мир, - криво усмехнулся Валерка. - Пусть мне никогда не увидеть левого берега Дона, если это не перестрелка.

- Перестрелка еще не война, - возразил Велга. - Тут город неподалеку, насколько я понимаю. И город, видимо, большой. Мало ли кто может стрелять в городе.

- Например, бандиты, - подсказал Стихарь.

- Например.

- Ну, если в этом мире есть бандиты, то, значит, должны быть и милиция. А раз есть милиция, то есть и армия. А раз есть армия...

- То может быть и война, - вздохнул Александр.

- Вот именно.

- Данных мало, - Велга в одну затяжку докурил сигарету и щелчком отправил ее вниз, в темноту. - Как всегда, мало данных. Но на то мы и разведка, чтобы эти самые данные добывать. А, как думаете, товарищ боец?!

- Так точно, товарищ лейтенант, - ухмыльнулся Стихарь и свел вместе обутые в тапочки пятки. - Думаю!

- Молодец. Раз мы разведка, а не просто пехтура, то просто обязаны думать. А что нужно для думания в первую очередь?