– Лавруха! – прикрикнул на сына дед. – Заикнулся – договаривай!

– Да видишь какое дело, батя, …болты …их много нужно, если еще и моим мальцам…

– Да не тяни ты!

– Да я вот посмотрел: Михайла их клеит из плашек, это – правильно, а потом ножом обстругивает… Ну, в общем, у него, самое лучшее, один из пяти в дело идет, остальные он портит. Вот я и думаю: может, какую приспособу придумать, чтобы и быстро, и все одинаковые, и без изъяна.

– Так я придумал уже, – обрадовался Мишка, – только сам сделать не могу.

– Во! Приходи завтра ко мне в кузницу, расскажешь, вместе подумаем.

Лавр закруглил разговор и снова сунулся к калитке, видимо, собираясь нагнать Анну-младшую, но дед пресек его попытку в корне:

– Лавруха! Помоги-ка волков в сарай перетаскать. Мальцу неподъемно, как в сани-то еще втащил… Волков обдерёте, в дом идите, вместе Аньку подождём. Заодно и задумку свою объяснишь, Михайла.

В доме как раз заканчивали устранять следы Юлькиных медицинских манипуляций. Чиф, перевязанный в нескольких местах, уже лежал на половичке у печки, Машка смывала со стола кровь и выстриженную вокруг ран шерсть, а Юлька наставительным тоном объясняла ей, что кормить пса не надо, да он и сам есть не станет, а поить, наоборот, надо побольше, но каждый раз в миску с водой надо добавлять ложку отвара вот из этого горшочка.

– Ты бы, девонька, оставалась у нас ночевать, – предложил Юльке дед, – наша-то хозяйка, наверное, твою постель заняла.

– Спасибо, Корней Агеич, у нас место для больных есть, не первый раз.

– Ну, все равно, Анну дождись, вдруг еще чего из дому понадобится, так ты и захватишь. Михайла, давай рассказывай: чего ты там надумал?

– Рисовать надо, деда.

– Бери уголек и вот прямо на столе и рисуй, Марья потом еще раз протрет, после пса-то.

Мишка набросал схематическое изображение токарного станка с ножным приводом для работы по дереву. Насколько правильно вышло, он не представлял – сам видел такой станок только по телевизору. Правда, еще в пятидесятые годы у его бабки была швейная машинка с таким же приводом. Он даже однажды по малолетству подсунул под приводной ремень палец. Больно было, аж искры из глаз. Потому, наверное, и запомнил.

– Вот здесь ногой качаешь туда-сюда, раскручиваешь большое колесо, – принялся он пояснять свой чертеж. – На нем ремень, от него маленькое колесо наверху крутится. Вот здесь полочка, к ней резец прижимаешь, чтоб твердо стоял. Заготовка крутится, а резец с нее лишнее состругивает. А еще к маленькому колесу можно на одной оси точильный камень посадить. Тогда все, что хочешь, точить можно. Ногой крутишь, а обе руки свободны.

– А насколько маленькое колесо быстрее большого крутиться будет? – Лавр почти мгновенно понял принцип работы ножного привода и уже что-то прикидывал про себя.

– Насколько большое колесо больше маленького, настолько и быстрее. Если вдвое, то вдвое быстрее, если втрое, то – втрое.

– Это почему же?

– Ремень-то общий. Сколько ремня через одно колесо проходит, столько и через второе. Но второе-то меньше, значит, чтобы столько же ремня пропустить, ему быстрее крутиться нужно.

– Хитро́… А что? Может и получиться. Приходи завтра с утра в кузницу…

– Завтра с утра, – вмешался дед, – он поедет туда, куда сегодня не доехал. Сено с лесных полян вывозить надо, а то снегу наметет – не пролезешь.

– Ну ладно, я тогда своим мальцам объясню, – не стал перечить отцу Лавр. – Если сделают, будет им по самострелу.

– Не спеши, Лавруха! Пока вы мне не объясните, для чего нужно, чтоб у трех пацанов в руках убойное оружие оказалось, и как сделать так, чтобы они с ним беды не натворили, до тех пор я тебе самострелы делать не дозволяю! Понял меня?