Мы могли бы назвать этот экзистенциальный парадокс условием индивидуальности внутри ограниченного состояния. Символичная идентичность человека резко выделяет его из остальной природы. Он символичен сам по себе, являясь существом с именем и жизненной историей. Он – создатель, мозг которого может рассуждать об атомах и бесконечности, а может перенести своего хозяина в точку космоса, откуда тот сможет скромно наблюдать за собственной планетой. Эта невероятная экспансия, эта искусность, воздушность, это самосознание дает человеку, практически статус маленького бога в реальном мире, как говорили мыслители эпохи Возрождения.

Но в то же время, как говорили восточные мудрецы, человек – червь и корм для червей. В этом и есть парадокс: человек и вне природы, и безнадежно застрял внутри нее. Он двойственен, находясь одновременно и среди звезд и будучи запертым внутри задыхающегося тела с трепещущим сердцем. Когда-то это тело принадлежало рыбе, и до сих пор несет на себе подтверждающие это следы жабр. Оно – материальная мясистая оболочка, чужеродная своему владельцу во многих смыслах, потому что является самом странным и наиболее отвратительным образованием, истекающим кровью, увядающим и умирающим. В буквальном смысле слова человек делится надвое: он воспринимает себя как уникальное существо, возвышаясь над окружающим миром; и в то же время уходит на несколько футов в землю, чтобы слепо и бессмысленно сгнить, исчезнуть навсегда. Это пугающая дилемма, в которой приходится существовать и с которой жить. Низшие животные, к примеру, избавлены от такого болезненного противоречия, так как у них недостаточно символической идентичности и следующего за ней самосознания. Они лишь всего-навсего двигаются рефлексивно, ведóмые своими инстинктами. Если они вообще останавливаются, то это всего лишь физическая пауза; внутри они остаются безымянными, и даже у их лиц нет имен. Животные не знают, что пришла смерть, и продолжают мирно пастись, пока рядом падают их собратья. Они живут и исчезают с одной и той же опрометчивостью: несколько минут страха, пара секунд боли, и все кончено. Но жить всю жизнь, будучи обреченным на смерть даже в мечтах и в самые солнечные дни – это что-то особенное.

Только если вы позволите этому парадоксу полностью захватить ваш разум, вы сможете понять, насколько эта ситуация невозможна для животного. Я считаю, что те, кто утверждает, что полное осознание человеком своего состояния может свести его с ума, правы – абсолютно правы. Дети иногда рождаются с жабрами и хвостами, но это не афишируется, а наоборот, тщательно скрывается. Кому захочется увидеть в нас тех самых животных, которыми мы на самом деле являемся, скребущимися и задыхающимися без воздуха в недостижимой для понимания вселенной? Думаю, такие образы прекрасно иллюстрируют пугающее высказывание Паскаля: «Людям настолько необходимо быть сумасшедшими, что не быть таковым – это просто еще одна форма сумасшествия». Необходимо, потому что экзистенциальный дуализм создает невозможную ситуацию, а точнее – мучительную дилемму. Сумасшедшими, потому что, как мы увидим в дальнейшем, все, что делает человек в своем символичном мире – это попытка отрицания и преодоления его гротескной судьбы. Он буквально доводит себя до слепого забвения социальными играми, психологическими уловками, личными заботами, настолько далекими от реальности его положения, что являются формами безумия – безумия, на которое все согласились, общего безумия, замаскированного и облагороженного безумия, но все же безумия. «Черты характера» – говорит Шандор Ференци