Шамас развел руками, мол, что поделать, а я задумчиво прикусила нижнюю губу.

В доме дель Эйве были темы, которые было нежелательно обсуждать, слова, от которых все замолкали и смотрели на произнесшего их с укором, и пара закрытых комнат, куда никто не заходил. Пара недель жизни в этом сумрачном мирке, полном чужих теней и воспоминаний, еще не сделали меня его частью, а двое мужчин, в компании которых я сейчас пила кофе, имели доступ к тайнам, в которые никто не стремился меня посвящать.

– Что поделать, – взгляд Шамаса впился в меня, и я сделала вид, что снова рассматриваю обложку. – Там есть все основания для того, чтобы сохранять этот траур, и не в наших с вами силах это исправить. Хотя я искренне надеюсь, что присутствие леди Лидделл немного заполняет пустоту, накопившуюся в доме моих друзей, – его голос звучал приглушенно, и от того слова показались мне важными, такими важными, что мне вдруг стало жарко. – Будь у меня чуть больше времени и право на некоторые тайны, пожалуй, я бы рассказал вам несколько поучительных историй, Мари, но увы. Я очень рад, что вы нашли время зайти ко мне, но если вы слишком задержитесь, кое-кто будет волноваться, – Шамас широко улыбнулся. – И искать вас и вашего сторожевого лиса по всему городу и окрестностям этой и той стороны. Так что оставим интересное до следующей встречи.

– Мы вряд ли увидимся скоро, Шамас, – сказала я, подняв взгляд. – Его высочество Феликс крайне недоволен тем, что я пропустила бал, посвященный Двенадцатой ночи года.

– И требует, чтобы вы сопровождали его на остальных балах? Феликс всегда был капризным мальчишкой, – Шамас рассмеялся и покачал головой.

Я вспомнила, как у меня тряслись руки после недолгой встречи с Феликсом, как я мерзла в его гостиной, и мне захотелось неодобрительно нахмуриться – просто из зависти к этому то ли праву, то ли вольности смеяться над принцами и дразнить волшебников и их ручных птиц.

– Почти, – я заметила, как Ренар поменял положение ног. – Ему нужно представить меня двору Арли, а потом мы должны отправиться в Альбу… Я же говорю, мои роли меняются быстрее, чем я успеваю их осознать и понять, что происходит, – я допила кофе, почувствовав, как царапнули язык частички измельченных специй.

– Тогда за ваш дебют, – Шамас снова приподнял фляжку вверх. – Но что вы забыли в Альбе?

– Принцессу, – ответила я, сощурившись: почему-то мне казалось, что уж Шамас-то должен был это знать и спрашивал даже не из любопытства – а чтобы убедиться в своих догадках.

– Ах, да, принцесса, – Шамас снова рассмеялся.

– Да, я должна стать частью ее свиты.

Я сказала это и замолчала, подумав, что просто повторяю чьи-то слова, не осознавая ни толики стоящего за ними смысла.

– Большая честь для крошки Амелии, – сказал Шамас шутливо, словно уловил мое замешательство. – Получить в свою свиту кого-то вроде вас.

Я удивленно приподняла брови. Ренар фыркнул и повернул голову в сторону, пряча улыбку: уж он-то знал, как я бесилась и как почти час бегала по библиотеке дель Эйве из стороны в сторону, рассказывая ему и Корвину все, что я думаю об этой своей миссии. Оба слушали, как мне показалось, с сочувствием, но советовать что-то не решились.

Феликс, специально или нет, придумал для меня изощренную пытку, за которой, я не сомневалась, будет с удовольствием наблюдать. И, возможно, не только он.

– А вы считаете, что нет? – Шамас, кажется, прочитал все, что было написано у меня на лице. – Вы не цените себя, леди Лидделл, и не вполне осознаёте место, которое занимаете в этом мире.

– Наверное, – согласилась я. – Это довольно сложно, осознать свое место, особенно когда ты не можешь понять, где же оно.