Я открыла глаза — свеча погасла.

Сквозь стеклянный потолок в библиотеку смотрела звездная ночь — темнота перестала быть плотной, превратилась серо-сизый сумрак, в котором лицо Присциллы казалось бледной маской с черными провалами глаз и рта.

— У меня получилось, — сказала я.

— Вы понимаете, что вы сделали? — так же задумчиво спросила Присцилла. Ее пальцы ударили по столешнице — от мизинца до указательного, один за другим. — Нет, леди Лидделл, я много чего видела в своей жизни, поверьте, — она покачала головой, то ли осуждая, то ли удивляясь. Я недоуменно молчала, не зная, радоваться мне победе или начинать бояться, что я что-то сделала не так. — Мои племянники тоже отличались некоторой... оригинальностью и стремлением эту оригинальность продемонстрировать, но, пожалуй, вы их даже превзошли.

— Но у меня получилось, — снова сказала я, уже тверже, с еле скрываемым триумфом.

— Получилось, — она щелкнула пальцами, зажигая кристаллы. — Я бы удивилась, если бы у вас не получилось, леди Лидделл, потому что у этой несчастной свечки не было ни единого шанса. Пожалуй, вторую часть упражнения оставим на следующий раз, — Прис встала и вытащила огарок из подсвечника. — Или оставим вообще. Боюсь, если я попрошу вас разжечь из искры пламя, вы с вашим рвением спалите этот несчастный дом к Неблагому.

Присцилла рассматривала остатки свечи так, словно держала в руках нечто не слишком приятное и, возможно, ядовитое. На ее губах была кривая улыбка.

Я сложила руки на коленях.

— И все-таки...

— Вы ждете от меня одобрения, леди Лидделл? — Присцилла вскинула одну бровь. — Ну... Вам следует подучиться аккуратности и умеренности, но вы справились. Правда справились, — она подошла к камину и сделала пас рукой, заставляя остатки огня в дровах снова гореть, положила в этот огонь свечу. — Только, прошу вас, не рассказывайте о подобном триумфе людям, которым о нем знать не следует. Ваши…нестандартные методы могут кое-кого напугать, — добавила она как бы между прочим и задумчиво посмотрела на меня. — А ведь у Юлиана появился отличный шанс немного посмотреть на себя со стороны...

— Это комплимент? — переспросила я.

— Это ирония, — отозвалась Присцилла. — На сегодня все. Отдыхайте. И, мой вам совет, — она наклонила голову набок. — Сходите на кухню и попросите что-нибудь сладкое. И поужинайте, если вы еще не ужинали. Если вы упадете в обморок, никому от этого не станет легче.

***

Магия давала власть, но всегда брала свою плату.

Я запомнила этот закон очень хорошо в тот момент, когда ловила падающего в обморок Кондора.

Каждый волшебник должен хорошо знать свои границы возможного, сказала как-то Присцилла, знать их и не переступать. Как любят делать некоторые крайне самонадеянные мальчишки, привыкшие верить в собственное всемогущество, добавила она, ухмыляясь. Знание этих границ куда важнее подобного всемогущества, потому что магия опьяняет — и может здорово ударить в голову, если слишком ею очароваться.

Поэтому хороший маг всегда следит за тем, сколько он спит, что ест и достаточно ли его тело крепко, чтобы выдержать работу с энергией. Физические упражнения были так же важны, как умение читать тайные знаки или вызубренные назубок ритуалы, и Присцилла могла привести множество примеров, когда юноши, подававшие большие надежды на заре своей карьеры, превращались в избалованных, изнеженных придворных, не способных на большее, чем пара дежурных иллюзий и охранных заклятий. За примером того, к чему приводит пренебрежение к еде и сну, сказала она, ходить далеко не надо.

Иногда мне казалось, что каждая вторая ее фраза содержала шпильку в сторону Кондора. Иногда я была уверена, что мне не казалось, и Присцилла использовала каждую мелкую возможность, чтобы поддеть племянника — вне зависимости от того, присутствовал ли он поблизости лично.