– Ты или наглец из числа тех проходимцев, каких в природе не часто встретишь, или…

– Или… или, – проговорил демон Дааку, перебивая колдунью Акаи, в свою очередь, вперив свой взгляд в её глаза.

– Как скажешь, – выпалила колдунья Акаи, взмахнув руками, после чего мгновенно пропала.

– Что ж, если игра началась с пряток, поиграем сначала в них, – воскликнул демон Дааку, плавно растворившись в воздухе.

Не успевший обратится к своему господину до того как тот исчез, великан Оокина, когда остался один в каменной темнице, продолжая лежать связанным на прежнем месте, решил, что про него забыли.

Но ему недолго пришлось пребывать в одиночестве.

Демон Дааку снова возник в темнице, только на этот раз, чтобы освободить великана Оокина, и вот он уже собрался это сделать, как вдруг всё его тело сначала оцепенело, потом сжалось, и уже уменьшившись в размере, покрылось густой шерстью, приобретя окончательный облик макаки, оставив прежними лишь чёрные злые глаза со вспыхивающими в них искорками огня ненависти.

Тут же в темнице появилась колдунья Акаи.

– Теперь осталось лишь запереть вас обоих в этой темнице, дабы преподать вам наглядный урок на будущее, точнее сказать для того одного, кто из вас двоих останется в живых, и клянусь, я дарую ему свободу!

– Не клянись напрасно, не торопи событий! – воскликнул демон Дааку, приняв своё обличье.

– По-моему это ты торопишься! – воскликнула колдунья Акаи, обращая демона Дааку, снова в макаку.

И вновь демон Дааку разрушив колдовство колдуньи Акаи, предстал перед ней в своём грозном обличии, устремив на неё страшный пронзительный взгляд чёрных злых глаз, со вспыхивающими искорками огня ненависти в зрачках.

Он не торопился применить своё колдовство против старой колдуньи, поскольку обладая бессмертием, не боялся её и был сейчас занят лишь тем, что хотел всласть позабавиться над самодовольной старухой, сильно уверовавшей в то, что может с ним справиться.

Только взгляд его злых глаз немного мешал ему в этом спектакле, ибо он хотел изобразить в них растерянность.

Впрочем, и злость в горящих глазах, была здесь к месту, якобы выражая все эмоции демона Дааку на применявшееся к нему колдовство. Во всяком случае, не обратить на них внимания, колдунья Акаи просто не могла, что вполне сейчас устраивало её злого незваного гостя, отчаянно взиравшего на коварную хозяйку Жёлтой Долины, своими страшными глазами.

Но колдунья Акаи, даже не дрогнув от пристального взгляда демона Дааку, в мгновение ока, поддавшись нахлынувшей на неё злости, вся покраснела, вплоть до кончиков ушей, налившись краской, словно переспелый помидор, после чего буквально прошипела новое заклинание, обратив своего соперника снова в макаку.

На этот раз колдовская сила демона Дааку не смогла разрушить чары колдуньи Акаи, и сколь тщетно он ни пытался, вернуть себе прежний свой облик, ничего у него не получилось.

Он только напугал своего верного слугу великана Оокина, решившего, что его господин отныне навсегда останется обезьяной, и позабавил бесплодными попытками сбросить с себя магические чары, колдунью Акаи, доведя её до смеха сквозь слёзы.

– Тебя не в клетку сажать надо, а в бродячий цирк в помощь клоунам отдать следует, – давясь от смеха, еле выговорила колдунья Акаи, и тут же застыла как каменная.

– Вставай живо, – проговорил демон Дааку, скинув верёвки с тела великана Оокина, коротким заклинанием, сам, оставаясь в облике макаки.

– Позвольте мне мой господин, я раздавлю эту старуху, – пробасил великан Оокина, вскочив на ноги, но склонившись к полу, чтобы не удариться головой об невысокий для его роста потолок, почти уже приготовившись исполнить задуманное, и ожидая на это, лишь разрешение демона Дааку.