– Прямо сейчас мне не нравится и очень неприятно то, что ты меня так держишь. Отпусти.

Девушка отдернула руку и посмотрела слегка виновато, но все-таки улыбаясь. Нет, он был почти уверен, что даже не виновато, а скорее растерянно и, возможно, даже обиженно. Что ж, ну и пусть, все они одинаковы. Ни к чему давать хоть малейший шанс на то, чтобы кто-то из этой серой массы задумался о том, чтобы быть к нему ближе. Пусть держатся на расстоянии. И еще немного подумав, он продолжил.

– Но кофе я все-таки приму. Не в качестве благодарности за помощь, а в качестве извинений за это недоразумение.

Она посмотрела теперь удивленно и немного обескуражено. Что он такого сказал, чтобы заслужить подобные взгляды? Именно поэтому он был и будет один, нет человека, что мог бы его понять. Но спустя пару секунд она широко улыбнулась, рассмеялась и кивнула, чем заставила удивиться уже его.

– Что ж, если ты так хочешь, хорошо. Пусть этот стаканчик станет извинениями. В любом случае, это просто стаканчик кофе, напиток и картонка, что удерживает его. Я хочу тебе его предложить, а с какими мыслями ты будешь принимать, это уже твое дело. Ну что, идем? Тут через пару зданий есть кофейня, хотя, я уверена, что ты в курсе.

– Ни к чему так далеко, на первом этаже есть автомат, просто возьми там.

– Хочешь поскорее от меня избавиться?

– Да, есть такие мысли. Я впервые говорю с тобой так долго и, если честно, меня это немного напрягает.

– Ладно, автомат, так автомат. А ты довольно интересный, может, стоит говорить с тобой почаще?

– Не стоит. Давай ограничимся этим кофе и завершим на этом знакомство. Меня вполне устраивало то, как было раньше.

Она пожала плечами, как бы говоря «как знаешь», подмигнула и зашагала к выходу из аудитории. Всю дорогу по коридорам и лестницам они прошли молча, словно тени, растворившиеся в потоке студентов. Она нарушила молчание только у автомата, небрежно спросив, на какую нажать кнопку. Он ничего не ответил, просто нажал сам.

Машина зашипела, забулькала, загудела, выплевывая из себя горячую струю напитка. Линия готовности на индикаторе ползла медленно и степенно, как будто нехотя. И до тех пор, пока не загорелась надпись «готово», и он не втащил стаканчик из цепких лап, девушка стояла рядом и тоже ждала. Правда, не понятно зачем. Она хотела убедиться, что он в конце точно заберет кофе, или просто не хотела прощаться?

Но как только стаканчик оказался у него в руках, она еще раз улыбнулась, помахала рукой, и убежала в толпу, растворившись.

Невыносимо. Все это оказалось чертовски невыносимо. Кто она такая, чтобы вот так просто врываться в его жизнь и оставаться в его памяти? Из обезличенной незнакомки она стала воспоминанием, что яркими пятнами светилось в голове и не желало бледнеть.

Он отхлебнул из стаканчика яростно и резко, чем вызвал еще и боль на кончике языка. Вот оно, физическое воплощение встречи. Боль, что притаилась на кончике и пульсирует, заставляя обращать на нее внимание, даже если этого не хочется совершенно. Кто вообще просит всех этих людей быть такими любезными? Улыбаться в глаза, а внутри закапывать нелестные чувства. Отвечать услугой за услугу? Бред! Если кто-то что-то сделал, значит, он хотел это сделать, и ничего больше. Почему они чувствуют себя обязанными отдать долг? Простого слова было бы достаточно, но даже оно не обязательно, если ты не хочешь его говорить. Ты не обязан быть благодарным, заставлять чувствовать себя благодарным, если не хочешь это чувствовать.

Что все это было? Просто жест привычки, словно тебе ответили «будь здоров», когда ты чихнул. Кто-нибудь вообще задумывается, что действительно желает здоровья? О нет, они все это говорят на автомате и делают на автомате. Как эта кофемашина. Нажал на одну кнопку, выплюнул капучино, нажал на вторую кнопку, держи эспрессо. Вся эта масса «разумных» людей просто жмут на кнопки друг друга, связывая себя нитями долженствования, приличий, традиций, и прочего мусора.