Из сарая во двор вела крепкая  дубовая дверь, а перед нею был глубокий погреб накрытый дощатой лядой. В погребе стояли маленькие пузатые бочоночки с солониной, хрустящими пупырчатыми огурчиками, квашеной капустой, в которой прятались алые клюквинки, и в деревянной кадке любимое лакомство Анны – Антоновка, кисло-сладкие моченые яблоки. Справа от двери, на широкой скамье, прикрытые чистыми холщовыми тряпочками стояли крынки с козьим молоком, а в молоке, чтобы подольше оно не скисало, плавали «холодушки».

Ловить этих маленьких лягушек было обязанностью Ани, что она и делала с удовольствием – выискивала их в траве, собирала в фартучек и приносила бабушке. Лягушек нужно было менять утром и вечером.

Бабушка объяснила, что молоко постепенно образует на их тельце пленку и от этого им становится труднее дышать. Поэтому пленниц вылавливали, опускали в посудину с чистой водой, чтобы отмылись они от молочной пленки, а после отпускали на волю. В крынку же, если требовалось, сажали новых.

Там же в сарае, рядом с крынками, на скамье дозревали бурые помидоры, лежали желтые пузатые огурцы «на семена», досушивались сморщенные половинки абрикос и яблок на рядне – запасы на зиму.

В любое время года воздух в сарае был напоен густым терпковатым ароматом сушеных трав, фруктов, свежих стружек и сена запасенного в зиму для коз.

Из кухни доносился голос бабушки:

– Дуся-а! – так ласково именовала она Евдокима.

– Аго-о-в!.. – откликался дед, отряхивая со штанов налипшие стружки.

– Дуся, Петя, Аня, бросайте свои рубанки-фуганки, айда обедать! Петька, а ты куда? Ну-ка, детвора, бегите мыть руки! Я вам уже и борщика налила.

В приоткрытой двери показывалось ее разрумянившееся от кухонного жара веселое лицо.

И не было ничего на свете вкуснее того  бабушкиного «борщика», и слаще тех безвозвратно ушедших мгновений.

__________

* Рубанок – столярный инструмент для строгания дерева в виде деревянной колодки с широким лезвием.

* Фуганок – длинный столярный рубанок.

* Ляда – дверка лаза в погреб.

* Рядно – грубая ткань, мешковина, или толстый холст кустарного производства.

6. Неприцельный огонь

В прежние времена часто писали о том, как сладко и прекрасно умирать за родину. Но в современных войнах нет ничего сладкого и прекрасного. Ты умрешь как собака без всякой на то причины. Эрнест Хэмингуэй.

Петр был зол, очень зол! Эшелон задерживался с отправкой, а это означало, что придется неизвестно сколько времени нянчиться с двумя салагами,  упившимися уже с утра до поросячьего визга.

– Празднуют труса   «патриоты», вишь как накачались по случаю   «остаточного прощавай» с мамкиной юбкой. Страшит все-таки грядущая отправка на фронт. Да, ребятки, это вам не в тыловом лагере прохлаждаться, – со смешанным чувством горечи и злорадства думал Петр. – Вот оно, свеженькое пополнение «аватарам»!

Уж кто-кто, а Петр на своих нервах и шкуре изведал грязную, трагическую, и большей частью неизвестную обывателям сторону жизни на войне. И сейчас он только злобно кривил рот и ухмылялся, слушая, как холеные дикторши из «ящика» каждый день с фальшивым пафосом вещали о том, что воюющие против сепаров «киборги» и   «побратимы» все поголовно – бесстрашные герои. А малограмотные дурачки и рады, лезут на рожон. Вот и эти два братца-националиста полны энтузиазма и уверены, что уж они-то на фронте непременно проявят чудеса героизма.

– Ну да, – сплюнул он, – как же! Проявят! Ровно до того момента пока в них не начнут стрелять. Не раз доводилось ему видеть, как попав под плотный обстрел, подобные   «герои» со страху выскакивали из окопа, крича и размахивая руками бежали под огнем противника не понимая куда, зачем, и падали скошенные пулями.