На тот момент мне было 20. Я научилась показывать зубы. Вот меня и понесло… Через пару дней она переехала. В 20 лет я жила с будущем мужем, он всегда очень хорошо зарабатывал и его условием было, что я работать никогда не буду. В мои обязанности входило: дети, дом и кухня. Я жила всегда как за каменной стеной. Меня все всегда устраивало. Все эти годы я слушала внимательно, о чем говорят мои тени. К 20 годам я видела людей насквозь. Самое смешное было для меня, когда я видела хорошо одетых людей, но блин с грязными трусами, их вонь я чуяла за версту. Самое страшное для меня, когда я чуяла запах трупов от живых людей. Всегда говорю, что это запах смерти. Первое время это меня сильно раздражало, иногда тошнило. Через какое-то время я научилась видеть умерших родственников чужих для меня людей. Я научилась рассказывать людям, что их ждет. Умела видеть все, что видят люди из своего окна. Для меня это было игрой. Люди меня слушали с открытым ртом, а я испытывала странное удовольствие. Это несравнимо ни с чем, «Оргазм в кубе, если вам так будет понятно». Все мои клиенты в это время были без какой-либо оплаты. Я работала, ради опыта, уверенности и удовольствия. Самое удивительное для меня было то, что мне не нужно было долго настраиваться на человека, чтобы его прочитать. Мне не нужны были даже свечи. Иногда мне хватало посмотреть в глаза человеку, а иногда взять его за руку. Ток пробегал по моему телу, и информация уже всегда попадала в точку. Я почти не ошибалась. Каждый мой клиент с открытым ртом меня слушал и подтверждал каждое мое слово. Постепенно я перешла к практике чисток и лечению людей. За прикосновение у них проходили боли, наступало спокойствие и удивление. Они не понимали, как это у меня получается. Честно вам скажу, что я и сама не знаю. Для меня было важно – работает все это и мне хорошо. Клиентов становилось все больше, но я так и работала без оплаты. За это время я научилась многому, однако я хотела большего. Вопросов в моей голове было больше, чем ответов. Первый вопрос, который звучал в моей голове, был – «Откуда я все это знаю?», «Кто со мной рядом и почему именно я?». Я перестала видеть тени, но зато покойников я видела везде. Я училась говорить с ними. Ходила в церковь, чтобы укрыться в святых стенах от навязчивых душ, которые кричали мне на перебой свои просьбы. В каждой из церквей я видела еще больше, чем просто на улице. Меня это раздражало, я перестала спать по ночам. Они говорили перебивая друг друга.

Однажды я решила открыться священнику. Это была пасха, святой день, в церкви было много народу. Живые и мертвые были везде. Тени тоже там присутствовали. Рассказав батюшке о том, что я вижу и слышу, у него округлились глаза, но он просто сказал: -Дочь моя, тебе тут не место! Приходи на причастие, читай молитвы и исповедуйся. Приходи на службу утром и вечером, а пока – уходи. Я была не готова к такому ответу, была в шоке. Он мне ничем не помог и ответов я не получила. С тех пор я перестала верить в святость церкви. Я не сдалась! Продолжала искать себя. На мое удивление стала пробовать работать по фото. На удивление для себя, я поняла, что и это у меня тоже получается. Я стала видеть картинки, которые сменялись одна за другой. Мне нужно было просто научиться их складывать в пазл, на это понадобилось какое-то время. За пол года до смерти отца, повторился сон схожий с маминой смертью, но в гробу уже я видела его. Тогда я уже понимала, что это не просто сон, а он вещий. С его смертью я испытала еще одно страшное потрясение. Все повторилось: Тени, мертвые, живые – целый каламбур был в моей голове в те дни. Со дня маминой и папиной смерти я знала, что они дома. По сути так бывает очень редко, но я слышала их шаги постоянно. Слышала, как открывается дверь в квартиру, как отец поднимается по лестнице на 2-й этаж. Однако их я не видела. Усиление моих видений стало то, что я поменяла кровать, в свою комнату я поставила мамину – на которой она умерла. Я не побоялась на ней спать, это произошло через месяц после ее смерти. Подушки я тоже взяла ее. По факту этого делать простым людям нельзя, но я уже с 5 лет заявляла, что я другая, не такая как все. Пусть это было не вслух, но себе я врать не могла, да и зачем это было нужно.