– На запястье есть скрытые кнопочки, которые позволяют мне манипулировать ладонью и пальцами, там около миллиона комбинаций, я сама их даже близко все не знаю, но когда появляется свободное время, я играюсь – сказав, засмеялась я и нажала несколько кнопок, пальцы сжались в кулак и разжались.

Пультом, лежащим на столике, я включила телевизор, где шли новости и, допив стакан, протянула его, держа протезом Виктору.

Он взял его так осторожно, как будто боялся сломать мне руку и пошел наливать мне очередную порцию.

– Расхотелось флиртовать с калекой? – громко спросила я.

– Дура ты Гала, разве это важное в людях? – вопросом на вопрос ответил он.

– Нет в человеке руки и ноги не важны, что-то я не вижу очередей в ЗАГС с безрукими и безногими – огрызнулась я.

– Ты вроде умная, а рассуждаешь, как калека на всю голову – тихо ответил он и поставил передо мной, стакан абсента и нарезку из сыра и колбасы.

– Тебе поесть нужно, а то завтра не сможешь встать от сегодняшнего знакомства.

– Свари пельмени, мы с тобой как в общаге, давай пельменей с майонезом поедим – захихикала, захмелевшая я.

Семенов открыл морозильную камеру холодильника и достал пачку пельменей.

– Сейчас все будет! Майонез тоже есть и горчица! Все по высшему общаговскому разряду! – хитро улыбаясь, произнес он и, наливая воду в кастрюлю, посмотрел на меня влюбленным взглядом.

– Капитан не увлекайся, я лишь твоя коллега! – крикнула я ему с дивана и продолжила: – К тому же у меня принцип, давать как минимум только после четвертого свидания!

– Сегодняшний день сойдет за свидание? – спросил он.

– Если поразмыслить, цветы, алкоголь, пельмени! Короче за первое тебе зачтено! – ответила я и засмеялась.

– Дело сложное, думаю, до четвертого свидания мы доработаем – помешивая пельмени, размышлял вслух он.

– Кобель! – засмеялась я.

– Судя, как ты себя сама называешь, тебе такой и нужен – хитро улыбнулся он и подмигнул.

После сытного обеда, я спала в постели капитана, а он на своем широком кожаном диване. Я проснулась в шесть утра от того что очень сильно болела несуществующая рука и первым делом, что я сделала, это налила себе стакан оставшегося со вчерашнего вечера абсента.

Сделав большой глоток, потом второй я захрипела от жара во рту, Виктор соскочил и, схватив графин с водой и стакан, подбежал ко мне.

– Все хорошо, это всегда так с утра – хриплым голосом произнесла я.

– Галактика у меня столько эмоций за день не было с пионерского лагеря! – немного устав от меня сказал капитан.

– У тебя есть утюг? – спросила я и увидела в его глазах испуг. Это меня рассмешило, как никогда.

– Я одежду из чемодана погладить хочу! – продолжая смеяться, сказала я.

Мария проснулась или очнулась в квартире, которая, судя по лесу за окном, была на втором этаже, голова болела. Все, что она помнила это, как на нее в парке кто-то прыгнул сзади, повалил в снег и приставил к лицу тряпку с резким запахом лекарства и ацетона. Она попробовала пошевелиться, но руки и ноги были крепко связаны. Она лежала на старой софе лицом вниз, а руки были связаны за спиной и к чему-то привязаны, так что не давали перевернуться. На лицо был надет намордник, в горле все пересохло, а челюсть болела из-за широко раздвинутого рта, в который был вставлен пластиковый шарик, с большой дыркой посредине позволяющей дышать, шар не давал сглотнуть и промочить горло слюной.

Мария попыталась кричать, но из пересохшего горла, покрытого странной засохшей коркой, вырвался только тихий хрип.

– Что со мной происходит? Что-то ужасное напало на меня и теперь хочет убить! – подумала она, и слезы потекли из ее опухших от медицинского сна глаз и носа.