В этом не было ничего страшного – обитатели Окраины не представляли для Города сколь-либо серьезной угрозы. Они были разрознены, слабы, голодны – и городская стража легко справилась бы с ними, реши те напасть даже и всем скопом. Но что кто-то с Окраины мог так вот запросто прийти в Город, так легко пробраться в дом – на минуточку, на третий этаж! – и так нагло вести себя тут… Это было не к добру. Это означало только одно – с Механизмами что-то происходит.
На губы не шла никакая цитата, поэтому она просто пнула крысу. Слабые лапки не удержали полуторный вес, чудовище шлепнулось на пол, злобно пискнуло – и потрусило прочь, к двери. Полукрыса на спине дергала лапками и шипела. Миранде даже показалось, что она слышит в этом шипении что-то членораздельное.
всплыло откуда-то из глубин памяти мутным комом.
Резко заболела голова. Наверное, к перемене погоды. Ветер с океана, со дня на день может прийти шторм – и тогда из пучин вод и Ничто в изобилии принесет осколки прошлого. Истлевшие куски ткани, обломки металла, стекло, странные детали не менее странных механизмов – если это можно назвать механизмами – останки того, что кануло в небытие в день эксперимента. Или… в небытие канул сам Город?
всплыл еще один комок.
В висках грызло, стучало и ворочалось – к перемене погоды, пусть это будет всего лишь к перемене погоды! Это всего лишь цитата, всего лишь цитата!
За окном снова сипло простонал Механизм – неужели на него так влияет сырость? Неужели десятки техников не могут постоянно поддерживать пар в обогревающих цилиндрах? Говорят, что раньше вообще использовали жаровни с углями!
«Куда еще не опускался лот», – вдруг пришла мысль.
Миранда мотнула головой.
«Куда еще не опускался лот», – мысль была неумолима в своей настойчивости.
Миранда закрыла глаза.
Крыса. Крыса не к добру. Такая крыса – не к добру. «Куда еще не опускался лот», – не отступала мысль. Миранда открыла глаза.
Крыса не к добру.
«Лот!» – приказала мысль.
Миранда сдалась.
Крыса ее убедила.
Она протянула руку к шкафу и вытащила одну из книг наугад – по тому, каким был корешок за секунду до того, как потерял форму и оплыл жижей, она догадалась, что это «Отелло». Потом еще – на этот раз угадать не успела.
Еще и еще.
Еще и еще.
Она выгребла книги – всю полку, все, что могли взять руки.
Большая часть слиплась в вонючую черно-желтую кашу. Но это было не столь уж и важно – всё равно все они, все, вот тут, в ее памяти.
Она держала их в охапке – а страницы просачивались между пальцами и с чвяканьем стекали на пол. Наконец она разжала руки. Водопад – грязепад – слизепад – книгопад обрушился ей под ноги.
И тогда она взяла сумку.
Рассказывали, что Механизмы удерживают Ничто за пределами города и пока те работают, городу ничего не грозит. Правда, другие говорили – шепотом и оглядываясь – что именно Механизмы и создают это Ничто, и третьи добавляли: пусть так и будет, потому что на самом деле за пределами Города есть нечто похуже. Рассказывали о смельчаках, которые выходили в Ничто – да так и не возвращались. А веревки, которыми они были обвязаны, тянулись и тянулись, тянулись и тянулись – как не могла сделать ни одна веревка. Говорили, что их концы так и валяются там, у изгороди, уходя в Ничто, оставаясь в Городе.
Миранда не особо вслушивалась во все эти истории. Что бы в них ни говорилось, все равно суть оставалась одна – Город и Ничто были, есть и будут. И над всеми ними царствуют Механизмы. Так и никак иначе. А мелочи уже не столь и важны.