(из радиопередачи «Рейдерство на селе»)

* * *

Я бегу по душным улицам этого холодного бескрайнего города, а надо мною высоко в небе кружат огромные огнедышащие твари. Они плюются огнём и кислотой, а если им этого кажется мало, вымораживают внизу всё живое цепенящим душу звуком, исходящим откуда-то глубоко изнутри, из того места, где находится сердце. Иногда мне кажется, что я наконец нахожу укромный уголок и мне хоть ненадолго удаётся спрятаться и отдохнуть, подумать, вспомнить, почувствовать, прийти в себя… но это всего лишь означает, что они уже в тебе, глубоко внутри, в том самом месте, где находится сердце. Страх и тень, от них некуда деться. И тогда я не могу понять, рождаются ли они во мне, или приходят с улиц этого большого пустынного города? Кто знает? Но раздаётся леденящий звук, пронесётся холодный вой, оторвётся от пола тень, заструится по коже страх, и они снова начнут свой монотонный бег, загоняя меня всё дальше и дальше, в своё огромное чрево, всё глубже и глубже, прямо туда, где когда-то находилось сердце…

– Сынок, просыпайся! Вставай, соня!

Я услышал ласковый смех и мягкое прикосновение рук, гладящих меня по лицу. Сквозь закрытые веки я ощутил тепло солнечных лучей, играющих в жмурки на моём лице. Я открыл глаза.

– Доброе утро, соня!

– Доброе утро, мама! Мама!!.. – я улыбнулся и сладко потянулся – как давно я здесь?

– Ты всегда был здесь, дорогой – мама тоже улыбалась, кладя сложенную чистую одежду на стул, – а с поездки вернулся сегодня ночью.

– Надо же, не помню.. Помню только город.., – я закрыл глаза и нахмурился, – а потом вот.. просыпаюсь, а я здесь! Это похоже на чудо!

Мама засмеялась.

– Ты просто вернулся домой. Одевайся, отец тебя уже заждался. Соскучились мы сильно.

Под ногами приятно хрустит щебень. Неужели прошёл всего месяц? А такое ощущение, как будто век здесь не был. Боже, как же я люблю свой дом!

Впереди показались густые заросли, окаймляющие с обеих сторон русло реки, и отец замедлил шаг.

– Я пошёл прогуляться с тобой для разговора.

Я кивнул. Ветер гнал облака по бескрайнему синему небу, вдалеке едва виднелись Большие Отроги.

– Для важного разговора. Ты совсем уже взрослый, и время в городе – последнее твоё испытание перед выходом в самостоятельную жизнь.

Я снова кивнул, глядя на стаю птиц, деловито копошащихся в траве.

– Что ты узнал нового, пока был там?

Порыв ветра погнал волну по траве, я оторвал взгляд от птиц и посмотрел на тёмный силуэт Отрогов.

Внутри меня что-то зашевелилось, и в ушах снова зазвучал отголосок далёкого тоскливого воя. Стало холодно. Я встряхнул головой.

– Я узнал там страх, тоску и одиночество. Только я не понял, откуда они приходят. Впервые я нашёл их на улицах этого города. А может страх всегда был во мне? Теперь мне кажется, что временами я чувствовал его и раньше.

Я опустил глаза. Какое-то время мы шли молча.

– Ты знаешь, сын мой, что на нашу планету прилетает много людей. Она пользуется большой популярностью, и виной всему эта её способность, отражать. Ты привык к этому с детства, и тебе не кажется чем-то особенным возможность легко и просто создавать вещи. Мы всегда посмеивались над всей этой шумихой, поднятой больше для привлечения туристов. Но сейчас я хочу сказать тебе, что наша планета на самом деле замечательная! Правда, совсем не потому, из-за чего столько людей пытается найти здесь своё счастье. Но как ты сам мог убедиться, далеко не всем это удаётся. Ты никогда не задумывался, почему?

Я покачал головой.

– Я не знаю, отец.

– Сколько счастливых людей ты встретил, пока был в городе?

Я посмотрел на него немного удивлённо.