Они были созданы друг для друга. Она жила для него, а он для того, чтобы дарить свет людям. Когда они были вместе, люди невольно обращали свой взгляд на ту красоту, на ту гармонию, которую они излучали. Их отношения были похожи на музыку, плавно расплывающуюся и нежно обнимающую все окружающее пространство и время. Их прикосновения друг к другу напоминали гипнотический сон, который одновременно успокаивал и придавал жизненным чувствам энергию неземной магии, дающую слепым – возможность видеть, безумным – здраво мыслить, а отчаявшимся – верить. Верить в то, что люди при других обстоятельствах, назвали бы никак иначе, как чудо, когда в одном сходились скорбящий и торжествующий, влюбленный и несчастный, сытый и голодный, богатый и бедный.

И не было в мире истории прекрасней и счастливей, чем эта, если бы не было одного обстоятельства: она, посвящая себя ему, сама при этом медленно таяла, уменьшалась в размерах, делаясь, все меньше и меньше до тех пор, пока не становилась едва ли заметной, исчезала совсем. А вместе с ней исчезал и он. Оставляя после себя, еще кое-какое время, угасающий уголек, в назидание тем, кто эту жизнь не ценит, когда она еще есть, и в укор тем, кто ее ценит, тогда, когда ее уже нет. – Грустная история? Возможно, что да, здесь, как и во многом другом, любая альтернатива исключена… Ведь она – обычная восковая свеча, а он – всего лишь язычок пламени, нежно трепещущий над своей любимой», – об этом подумал великий композитор, провожая взглядом потухающую свечу. До смерти оставалось еще три часа…

Превратившись в льдинку, слеза промчалась по лицу словно ракета, оставляя после себя кровавый след воспоминаний. Заплывшие глаза и беспомощные слова. Вместо благодарности упрек, вместо помощи надежда.

– Кто ты? – спросил я ее.

– Я твоя мечта, – ответила она, вытирая слезы.

– А почему ты плачешь?

– Я тебя потеряла и не нашла.

– Разве такое бывает?

– Как видишь, бывает.

– Но ты ведь рядом?

– Быть рядом и быть вместе разные вещи.

– Тогда давай считать, что я нашел тебя?

– Ты же меня не искал? Зачем говорить неправду?

– Я тебя не искал? Ты ошибаешься! Как раз я тебя и искал, долго искал. Все глаза проглядел, и я тебя увидел первым. Разве ты не рада?

– Конечно не рада. Я хотела увидеть тебя первой. Расскажи, как так получилось?

Я подошел к ней вплотную, обнял за талию, нагнулся и нежно прошептал на ухо: Так и должно было быть…

С детства мне говорили, что у меня тяжелый взгляд. Не знаю почему, но углы мне всегда нравились больше открытого пространства. Я всегда мечтал быть человеком-невидимкой. И иногда у меня получалось. В школьные годы, например, бывало, учитель вызывал меня к доске. Я выходил из вида и терялся. Так и стоял у доски молча до самого звонка. А меня искали всем классом и не находили. А когда я становился видимым, все мне завидовали, особенно учителя. Поэтому в школе мне почти всегда ставили пятерки. Разве можно поставить «двойку» пустоте? Но даже если и ставили неудовлетворительную оценку, я все равно исправлял «двойки» на «пятерки» и этого никто не замечал. Ведь я был невидимкой…

Но потом, вдобавок к невидимости, я научился быть зорким. Видел то, что другие не замечали. Так, например, в кромешной темноте мог разглядеть веснушки у майского жука, сидящего на одуванчике. Или, другой пример, у парящего в небе орла, я мог разглядеть цвет глаз. Бывало, увижу на расстоянии в тысячу сажень гордую птицу, встретимся глазами и подолгу смотрим друг на друга, пока не исчезнет воздушный охотник за линией горизонта. Но даже, когда птица исчезала, я мог еще долгое время видеть в небе следы улетевшего странника…