Численность русских войск, даваемая генералом Бартклай-де-Толли перед началом Бородинского сражения: «В сей день Российская армия имела под ружьем линейного войска с артиллерией 95 000, казаков 7 000, ополчения московского 7 000 и смоленского 3 000. Всего под ружьем 112 000, при сей армии 640 орудий артиллерии».

Работы по строительству укреплений – редутов, флешей, люнетов – еще не были закончены, а французские передовые части уже 23 августа подошли к деревне Валуево. Русские егеря тут же открыли по ним огонь. Чтобы выиграть время для инженерных работ, Кутузов приказал задержать противника у деревни Шевардино, поэтому 24 августа состоялся Шевардинский бой, который стал прологом Бородинской битвы. Редут и подступы к нему защищали легендарная 27-я дивизия Неверовского. Шевардино обороняли русские войска в составе 8 000 пехоты и 4 000 конницы при 36 орудиях. Против них выступили пять пехотных и шесть кавалерийских дивизий французов – свыше 40 000 человек обрушились на защитников Шевардина. Бой продолжался весь день и закончился поздно ночью, русские в неравном бою так и не сдали своих позиций. «Поздно ночью, – пишет академик Тарле, – кончился этот бой, настолько неравный, что французы не могли понять, как он мог так долго продолжаться». Участник бородинского сражения офицер наполеоновской армии Жан Жермен был вынужден признать в своих мемуарах, что «русские артиллеристы умирали на своих пушках, но не оставляли своих позиций».

По приказу Кутузова 3-й пехотный корпус Н. А. Тучкова, находившийся в резерве, и часть Московского ополчения были направлены на левый фланг в район Старой Смоленской дороги. «Когда неприятель, – говорил Кутузов, – употребит в дело последние резервы свои на левый фланг Багратиона, то я пущу ему скрытое войско во фланг и тыл». Для скрытного местонахождения капитан Фелькнер нашел место для резерва позади высокого кургана восточнее деревни Утица. Туда и был направлен корпус Н. А. Тучкова. Но замысел Кутузова – нанести удар противнику со стороны Старой Смоленской дороги – в ходе сражения не осуществился. Начальник главного штаба генерал Беннигсен, проезжая вдоль левого фланга позиции, неожиданно наткнулся на корпус Н. А. Тучкова. Ничего не зная о сделанных Кутузовым распоряжениях, Беннигсен приказал выдвинуть войска вперед к Утице, правым флангом к егерским полкам генерал-майора И. Л. Шаховского, расположенным в лесу между Семеновскими укреплениями и Старой Смоленской дорогой. О сделанных изменениях Беннигсен не сообщил Кутузову. Таким образом, перед сражением войска Тучкова стали в одну линию с левым крылом и по существу заняли участок на крайнем левом фланге позиции.

Так начался увлекательный рассказ Екатерины о величайшем сражении восемнадцатого века. В обзор о Бородинской битве вошли все подробности событий, происходящих в тот роковой день 26 августа.

Наступал вечер 26 августа. Величайшая битва всей наполеоновской эпопеи шла к концу, но как назвать этот конец? Это не было ясно ни Наполеону, ни маршалам. Они на своем веку видели столько настоящих, блистательных побед, как никто до них не видел, но как назвать победой то, что произошло только что в этот кровавый день? Бюллетень можно было написать какой угодно. Вот что писал, например, Наполеон императрице Марии-Луизе на другой день после битвы: «Мой добрый друг, я пишу тебе на поле Бородинской битвы, я вчера разбил русских. Вся их армия в 120 000 человек была тут. Сражение было жаркое: в два часа пополудни победа была наша. Я взял у них несколько тысяч пленных и 60 пушек. Их потеря может быть исчислена в 30 000 человек. У меня было много убитых и раненых».