«Этот мужик трахал меня… то есть, её полтора года? То есть когда мне… ей было ещё пятнадцать? С ума сойти».

– Не хочешь вдвоём? Так и скажи, мы по очереди, вообще не проблема.

– Дело не в этом. Я не хочу больше спать с тобой за деньги. Вот и всё.

– А что, хочешь не за деньги? Что тебе тогда нужно?

– Информация. Сколько ещё таких, как ты? Со сколькими мужиками я ещё так встречаюсь?

– Ну ты даёшь, Аська. Откуда же мне знать это? Ты мне никогда не рассказывала ничего подобного. По правде сказать, мы вообще мало разговаривали. В основном, наше общение заключалось в стонах и вздохах. Иногда криках, как в тот вечер, когда я впервые разрабатывал твою попку. Да и плевать мне всегда было, кто там тебя трахает, кроме меня. У нас всегда было всё просто: я час-полтора делаю с тобой всё, что мне заблагорассудится, отдаю тебе деньги, отвожу назад в город. Всё. Так что я без понятия, кто ещё в твоём списке «клиентов» и есть ли там кто-то, кроме меня, вообще.

– Класс. Так ты говоришь, полтора года? Ты спал со мной, когда мне было всего пятнадцать?

– Ты себя в зеркало видела? Я понятия не имел, сколько тебе лет, когда ты впервые оказалась подо мной. Это потом я пробил через знакомых твой возраст. Но было поздно. Отказываться от твоей тугой киски я не хотел, да и ты никогда не возражала.

– Что ещё за «Хэдшот», возле которого ты меня обычно забирал?

– У тебя склероз, что ли? Головой где-то стукнулась?

– Трудно ответить на вопрос?

– Нетрудно. «Хэдшот» – бар, в котором ты зависаешь почти каждый день. Ты ещё смеялась, что, мол, их коктейли действительно валят с ног. Пару раз видел тебя там с какими-то холуями, но в основном ты выходила одна.

– Что за холуи?

– А я почём знаю? Ты нас не знакомила. Говорю тебе ещё раз, всё, что я о тебе знаю – это как тебя зовут, твой номер телефона, как ты выглядишь и сколько берёшь за час. Всё. У тебя реально память отшибло, что ли? С чего ты вообще спрашиваешь меня о себе?

– То есть ты больше ничего не знаешь.

– Не знаю. И не хочу знать. Это всё? Или ещё что-то странное спросишь?

– Понятно. Жаль. Тогда прощай. Надеюсь, больше не встретимся, Саня.

– Эй, погоди, ты сказала, что тебе нужны не деньги, а информация. Я выдал тебе всё, что знаю. Теперь твоя очередь.

– Я же вроде ясно выразилась. Больше никакого секса. Всё. Финита ля комедия.

– То есть я зря сочинял байку об инвесторах жене и потратил на тебя своё время сегодня, я правильно тебя понял?

– Абсолютно правильно.

– Что ж. Жаль, жаль. Как скажешь, Аська. Сёма, открой девчонке двери, пусть выметается отсюда к чертям собачьим. До города сама дойдёшь, не переломишься.

– Не переломлюсь.

Сёма подошёл к дверям, затарахтел ключами в замке. Аня подобрала брошенную на пол сумку со школьными принадлежностями и тоже подошла к выходу.

– Да, ещё кое-что, Аська, – раздался у неё за спиной голос Сани.

«И что ему ещё нужно?».

Вздохнув, Аня обернулась.

Она успела увидеть летящий ей в лицо кулак. Но на то, чтобы как-то среагировать, времени уже не осталось.

В носу что-то громко хрустнуло. Её отбросило к стене, сумка вновь упала на пол. По лицу разлилась волна боли, из разбитого носа кровь потекла двумя ручьями.

– Ты, видимо, совсем охренела, раз решила, что меня можно просто так прокидать.

Она была настолько шокирована, что не могла даже закричать. Равно как и поднять руки, чтобы хоть как-то прикрыть лицо, в которое мгновением позже вновь впечатался кулак. К двум струйкам крови добавилась ещё одна, из разбитых губ.

– Не стоило тебе меня злить, шлюха.

На этот раз кулак погрузился ей в живот. Остатки кислорода покинули её, и Аня сползла на пол, хватая ртом воздух.