– В Бельгии? – удивилась Шанталь. Модель рассматривала фотографии на камине.

– Да. Наш род берет свое начало в Бельгии. Это о-о-очень длинная история, но вкратце – в XVI веке, еще до восстания 1566 года, мои предки сбежали во Францию и со временем возвели этот замок.

– Вот это ты сократила! – весело восхитилась Люси.

– Опыт, – улыбнулась Элеонор.

– Как интересно! – казалось, что Шанталь действительно заинтересовала история хозяйки замка.

В этот момент в гостиную вошла горничная с подносом в руках, на котором стояли чашки, сахарница, кувшинчик со сливками и френч-пресс, наполненный свежеприготовленным кофе. Подойдя к рассматривающей на камине фотографии Ивон, Марьяна ловко, взяв поднос в левую руку, правой – наполнила кофе одну из чашек:

– Сливки, мадам?

– Нет, спасибо, – ответила Ивон и положила пачку сигарет с зажигалкой на каминную полку. Потом, бросила пару ложек сахара в чашку кофе на подносе и поставила ее рядом:

– Спасибо, Марьяна.

Горничная присела в непринужденном книксене и продолжила обход гостей.

– Девочки, это очень интересный кофе, – обратилась Ивон к присутствующим. – Называется “Копи-Лювак”.

– Ой, ой! Я слышала о таком! – прервала ее Элеонор, присаживаясь вместе с Люси за небольшой кофейный столик. – Это не тот ли кофе, который, маленькие зверьки, вроде хорьков, кушают, а потом, те зерна, что не переварили, как бы это сказать…

– “Отдают”, – дополнила Ивон. – Вот эти зерна потом собирают и обрабатывают.

– Надеюсь, их хорошо промыли?

Шутка Люси удалась, по гостиной прокатился смех.

Горничная подошла к Люси и Элеонор, наполнила две чашки. Ритуал “сливки, сахар, книксен” повторился.

– Спасибо, Марьяна, – сделав глоток, Элеонор причмокнула языком, чтобы полностью оценить вкус напитка. – Какой аромат! Какой мягкий вкус! – она поставила чашку на столик.

Марьяна, между тем, налила кофе Каролине и Николь. И снова: “сливки, сахар, спасибо, книксен”.

Элеонор предложила Люси сигарету. Они закурили и удобно расположились в креслах. Люси выпустила дым:

– Хорошо.

Заметив, что подруги курят, Ивон взяла пачку с камина, но обнаружив, что она пуста, бросила ее в огонь. Она подошла к столику Элеонор и расположилась в кресле напротив:

– Нравится? – Ивон закурила предложенную хозяйкой шато сигарету.

– Это великолепно! – Элеонор мечтательно закатила глаза.

В это время Марьяна, обслужив рассматривающих фотографии на камине Жаклин и Шанталь, и убедившись, что никого из компании не упустила, осталась стоять у входа в гостиную, поставив поднос на небольшой столик, стоящий неподалёку.

Вечер продолжался. Дождь и джаз сливаясь с неразборчивыми разговорами, доносящимися из разных уголков гостиной, создавали не монотонное, но уютное гудение, сопутствующее приятным вечерам в хорошей компании. Аромат кофе и сигарет бодрил слегка разомлевших за ужином гостей.

Жаклин заметила что Арлен, в полном одиночестве рассматривает картину в другом конце гостиной. Упустить такой момент журналистка была не в силах, профессия брала свое. Словно гончая, взявшая след, Жаклин целенаправленно, но сдержанно, стараясь не выдавать своего интереса, двинулась в сторону фотографа.

– Мрачноватый портретик, – произнесла Жаклин, остановившись за спиной Арлен.

Фотограф не обернулась:

– Да. Немножко света ему бы не помешало.

Из той части гостиной, где расположились хозяйка и Люси с Ивон, донёсся смех.

– Арлен, – стараясь говорить как можно более непринужденно обратилась Жаклин к фотографу, – ты не знаешь, что это произошло между Ивон и Люси? Почему они все время цапаются?

– Удивительно, что ты не знаешь, – Арлен продолжала смотреть на картину.