Другой мой личный миф, что ты все же меня кое-как, как умеешь, но любишь. Его ты тоже не поддерживала, даже не утруждалась. Мне пришлось тянуть его самостоятельно. Я закрывала глаза на то, что ты бесконечно культивировала во мне чувство вины и стыда. Что бы я ни делала, ты меня уничтожала своим презрением и осуждением. Все мои достижения ты легким движением превращала в пыль. Ты постоянно утверждала, что меня не за что любить, и настаивала на том, что я обязана заслужить твою любовь послушанием, став хорошей. Знаешь, а ведь я поверила тебе. Так и прожила с убеждением, что хорошее отношение к себе я должна выпросить, вымолить. Поэтому с благодарностью кидалась на каждого, кто замечал мое существование и намекал, что я – хорошая. Мне же так важно было это».

Ребенку необходимы мифы, иначе ему не справиться с теми жизненными обстоятельствами, в которых он вынужден существовать. Таким образом он выстраивает свои защиты, ищет опору в несуществующем взрослом, друге, добром волшебнике, который его любит и готов прийти на помощь, спасти. Даже с возрастом миф может не исчезнуть. Но только он меняет своей вектор: ребенок создает образ матери, который не имеет никакого отношения к реальности, и верит в его существование. Например, мать избивала ребенка, издевалась над ним, но, если спросить, какая у него мать, он расскажет, что добрее и нежнее ее не было никого на свете. Парадокс, жертва не всегда способна критически оценивать события своей жизни и называть вещи своими именами.

Лена К., 36 лет:

– Мама мне звонила домой, с надрывом в голосе сообщала, что ей нечего есть. Я бросала все, готовила паровые котлеты, делала пюре, мчалась к ней на такси. А она не открывал мне дверь, говорила, что я могу оставить все у дверей и уходить, у нее нет желания меня видеть.

– Что вы чувствуете?

– Усталость.

– Вы считаете, что это нормальное поведение взрослого и адекватного человека?

– Нет, конечно, но она же мать. Я обязана ей жизнью, всем, что у меня есть.

– Жизнью – да, а разве то, что есть сейчас, это не благодаря вашим умениям, навыку, талантам, усилиям, труду?

– Да, но все же…

Почему мы так легко обесцениваем собственные усилия и отдаем все лавры другому человеку, включаясь в чужие манипуляции? Почему мы так охотно становимся ничтожными, позволяя нами управлять и заставлять терять остатки своего самолюбия, если оно вообще было? Зачем мы позволяем ломать свои границы, издеваться над нами? Откуда взялся миф «она-ж-мать»? Почему мы неадекватное поведение принимаем и готовы простить? У недолюбленных детей бездна терпения, доброты, они умеют прощать, как никто, находят оправдания для всех. В этом их сила и слабость.

А еще они эмоционально зависимы от своего тирана, выросли физически, но так и остались маленькими детьми, которыми управляют. «Взрослым виднее, как нужно». «Если мама так ко мне относится, значит, я заслужила, я – плохая дочь». При этом на них легко вешается ответственность за другого взрослого, за мать, которую нужно кормить паровыми котлетами ночью. Тут главное – не запутаться, кто кому и когда мать, ребенок. Социальные роли постоянно смешиваются, дезориентируют, вызывают тревогу, и нет понимания, как надо себя вести и реагировать. Токсичная мать всегда непредсказуема. Но ей требуется подтверждение ее собственной значимости и важности. Ее эго будет в восторге в тот момент, когда дочь будет стоять за дверью и умолять ее открыть. Мать будет испытывать удовлетворение, блаженство, ощущать себя центром Вселенной, подтверждая убеждение: ей все должны, а она – никому.