– Почему же тогда он ее отпустил? – прямо спросил Дегре.

– Этого добилась мадам де Монтеспан, – улыбнулся месье де ла Рейни. – Господь или, скорее, дьявол знает как, но она умудрилась полностью завоевать короля. Вы же знаете, сколько лет она его удерживала. Можете представить, что она чувствует теперь, видя, как он увлекся мадемуазель де Фонтанж. Конечно, нас это не касается, но лучше, чтобы вы знали, как обстоят дела.

Месье де ла Рейни поднялся, и Дегре тоже встал.

– Я хочу, чтобы вы отправились в Лувр расследовать это беспрецедентное нападение на мадемуазель Малипьеро. Таково ваше задание.

Дегре не попытался скрыть от жены ни важности и трудности проводимого им расследования, ни того, что едва не погиб при нападении в Цветочном тупике, и она в свою очередь не обеспокоила его страхами и жалобами. Выходя за него замуж и переезжая в Париж, она имела представление о характере его работы и понимала, с чем ей, скорее всего, придется мириться. Она лишь позволила себе вздохнуть:

– Мне так жаль, что я помогла тебе ввязаться в это злосчастное дело!

Затем, склонившись головой на его плечо, в то время как он обнимал ее за талию, она попросила его кое о чем, и это была почти такая же просьба, как та, с которой он сам не так давно обратился к месье де ла Рейни:

– Позволишь ли ты, Шарль, чтобы я помогала тебе, если представится такая возможность?

Дегре честно посмотрел на молодую жену.

– Я не для того привез тебя в Париж, Соланж, чтобы впутывать в подобные дела. Они омерзительны и грязны, а могут быть и опасны.

– Знаю, но я приехала в Париж, чтобы разделить с тобой все. Я хочу помогать тебе. Ты же сам сказал, что я уже была полезна тебе немного.

– Больше, чем немного, – ответил он, – а в ходе расследования могут возникнуть и другие задачи, которые можно поручить только женщине. Но ты, разумеется, должна понять, что даже сам месье де ла Рейни не заглядывает далеко вперед. Мы с ним оба словно движемся в тумане, когда дорога видна лишь на шаг или два.

– А ты вспомни, что я чужая в Париже, – ласково сказала Соланж. – Мне действительно нечем заняться. У меня здесь нет друзей и очень мало хороших знакомых. Разве ты допустишь, чтобы я сидела часами, гадая, не случилось ли с тобой чего-нибудь? Ты же знаешь, что можешь на меня положиться. Я совсем не глупа, не чувствительна и не истерична, и если ты доверишь мне какие-нибудь секреты, то я их сохраню.

– Я знаю, – серьезно ответил он, не оттого, что был ослеплен любовью к Соланж, но потому, что действительно знал ее характер, так похожий на его собственный.

Эти двое, связанные столь сильной любовью, понимали друг друга без слов. Дегре сознавал, что его жена обладает деятельным умом, и вынужденный досуг для человека ее темперамента почти невыносим, и поэтому, прежде чем попрощаться с ней, он серьезно и торжественно пообещал, что, если будет возможность привлечь ее к участию в расследовании, он охотно примет ее помощь.

И, чувствуя прилив сил от горячей искренней любви и дружбы Соланж, составлявших истинную основу его жизни, молодой лейтенант полиции отправился в Лувр. Погода была отвратительной, солнце над Парижем не показывалось уже несколько дней. Серый дождь стеной безостановочно падал в раздувшуюся реку, которая уже перехлестывала через парапет набережной и заливала булыжные мостовые улиц.

Дегре на мгновение остановился и окинул взором длинный, внушительный фасад Лувра, тянущийся вдоль берега Сены чудовищно однообразным рядом окон с фронтонами и простых дверей.