- Ни хрена себе. – Доктор Даглас сидел на скамье для жима, и круглыми, ошарашенными глазами смотрел на свою пациентку. Он явно хотел материться, но посматривал по сторонам, и держал себя в руках, со своей фирменной, нейтральной улыбкой. – То есть он ни слова не сказал, и привел домой любовницу? Любовницу, по сути, кто-то вообще называет сожительство гражданским браком.

- Вроде того. – Фастер зажмурилась, чтобы не разрыдаться. – Сказал, что у неё внезапные проблемы с жильем, и он не может оставить её на улице.

- Как интересно. – Врач склонил голову. – А тебя бросить с пустого места и оттеснить в соседнюю комнату, значит, может, да? – Он тут же спохватился и поправил очки. – Простите. Не хотел нарушать субординацию, просто вырвалось. Хотя, если хотите, можем продолжать на «ты». Что скажете? Это не критично.

- Можно и на «ты». – Эмма рассеяно пожала плечами. – Не нужно извиняться, мне нормально.

- Мужчина мечты, да уж. – Даглас закатил глаза. – Заботливый, ты говоришь? Внимательный? А что, по-твоему, хуже: такой «заботливый», но который тебя не любит, или невнимательный, но любящий? Мне просто любопытно.

- Мне не нравится этот вопрос. – Фастер подняла брови. – Разве если человек любит, он не становится внимательным? И наоборот…

- Ну, как видишь, нет. Любопытный фрукт, ничего не скажешь. – Врач резко выдохнул. – Как, ты сказала, его зовут?

- Я не говорила. – Девушка сдвинула брови. – Не думаю, что это важно.

- Ты права. – Майрон прикрыл глаза. – Просто мне… было бы безумно интересно посмотреть, как выглядит этот герой. Должно быть, презентабельно, если после предложения «пожить с моей бывшей в одном доме» не получил от своей леди пощечину. У тебя теперь забавная сожительница. Какая женщина в здравом уме пойдет на это? Что, интересно, он ей сказал? «Слушай, тут такое дело, у меня есть девушка. Гражданская жена. Но сейчас мы придем, я её быстренько брошу, и будем вместе жить». И что она ему на это ответила? «Конечно, милый, я пока в коридоре постою»?

- Понятия не имею, что он ей сказал. – Эмма сжала в руках подол сарафана. – Он… даже не знаю. Очень высокий. Аккуратный. У него высокий лоб, и прямой нос. Длинные… волосы, очень ухоженные. Лиловые глаза. Очень светлая кожа. Ходит, обычно, в рубашках или костюмах.

- Красивый, в общем. – Даглас усмехнулся. – Презентабельный. Ты не сказала, как его зовут, но так точно описала его портрет, что спутать с кем-то, если я его увижу, будет просто невозможно. – Он вздохнул. – Ты его сильно любила, да? Привязанность… к своему первому мужчине обычно довольно прочная, особенно в таком случае. Сильно, не отвечай, я вижу. – Врач как-то странно улыбнулся, затем вновь прикрыл глаза. – Вряд ли ты нуждаешься в чьих-то советах сейчас, но я скажу. Отпусти его. Он сказал, что относился к тебе, как к сестре? Тогда дай ему то, что он хочет. Относись к нему, как к брату. Всякий раз, когда его видишь, повторяй себе, что он – твой брат. А любить брата как мужчину нельзя. Ему можно пожелать счастья с другой женщиной.

- С другой? – Эмма чувствовала, как перед глазами все плыло, а в грудь словно всадили гигантское копье. Пожелать Ему счастья, пожелать любви, когда все в душе трескается и рвется. От боли, ревности, обиды. Мысль о том, как Нейт прижимает к себе другую, как смотрит на нее и говорит, что хочет, прожигала насквозь. Одна только мысль, хотелось рыдать. Фастер всеми силами избегала представлять это, а прямо сейчас перед глазами встала картина. Пуговицы с рубашки летели в сторону, он… держит её за ягодицы, притягивает к себе.

А она стонет под ним. И как именно, Эмма знала. Прямо сейчас, находясь в спортивном зале, ей хотелось заткнуть уши и закричать. Её Нейт любил только её, но «её Нейт», и Нейт настоящий – разные люди. «Её Нейт» жил только у Фастер в голове. Настоящий же снисходительно помогал подруге из детского дома, и так же снисходительно называл сестрой.