Чтобы отвлечься от очередного сеанса самокопания, я решила сходить разузнать у управляющего насчет экскурсий по местным природным достопримечательностям, о которых всю дорогу твердили дети. Но Сергею Михайловичу было немного не до меня – его атаковали разъяренные пенсионерки, требуя немедленно выделить им помощника по хозяйству, раз он сам не может оперативно реагировать на просьбы постояльцев. Бедный мужчина отбивался как мог, но на старушек не действовали никакие аргументы. Ни то, что он только утром был у них и исправил все недочеты, как это было вчера, и позавчера, и позапозавчера… Ни то, что это все не входит в его обязанности, ни то, что персонал базы отдыха ограничен. Старушки продолжали гнуть свою линию и наперебой вещать о насущных проблемах:

– Заклинило шторки! Ни туды – ни сюды!

– Да как же нормально, когда мне высоко? И Натке вон высоко, и Люське тоже, Ирке только не высоко, но она у нас дылда.

– Эй! Я же все слышу, – возмутилась та самая Ирка. Ростом она и правда заметно выделялась среди подруг.

– Да что ты там слышишь? Тебе по возрасту уже не положено.

– А ты не завидуй.

– И крючки в ванной тоже надо перевесить пониже, – прервала их перепалку то ли Натка, то ли Люська.

– Так. Все! – не выдержал наконец управляющий. Очевидно, крючки стали для него последней каплей. – Про окно я понял – сделаю, как только управлюсь тут. И веревку тоже перетяну. Но остальное – уж извините, это перебор! – отрезал он и развернувшись ушел.

– Ну ты погляди, а? И что мы теперь делать будем? – расстроилась старушка, ратующая за крючки.

– Эх, измельчали нынче мужики… – философски заметила высокая Ирка.

– Ну почему же? Вовсе нет, – неожиданно для самой себя вмещалась в разговор я…

***

Утро следующего дня было еще более солнечным и жарким, чем предыдущее. Мы с детьми решили не терять времени даром и оперативно собрались на пляж.

– Дашенька! Доброе утро! Как я рада, что застала тебя! – вдруг окликнула меня вчерашняя знакомая, как только мы вышли из дома.

– Здравствуйте, Людмила, – поздоровалась я, повернувшись к ней лицом и непроизвольно зацепила взглядом дом напротив.

На открытой части веранды, прислонившись плечом к опорному брусу, стоял сосед и рассеянно смотрел куда-то вдаль, не обращая на нас никакого внимания. В руках у него была кружка с вьющимся над ней дымком, из которой он время от времени что-то отхлебывал. При этом вид у Якушева был до тошноты умиротворенный. И чему он так радовался с самого утра? Неужели пожилые дамы не оправдали вчера моих надежд?

– Хотела поблагодарить тебя за помощь и вот, – продолжила тем временем Людмила, а для подруг просто Люська, ныряя рукой в свою пляжную сумку, – Принесла тебе вкусненького, – сообщила она и гордо продемонстрировала банку с моим самым жутким гастрономическим кошмаром. – Дима по секрету сказал, что ты ее очень любишь, – хихикнула старушка, перейдя на шепот.

Ах вот кого надо благодарить!

Острый злой прищур мгновенно был направлен в сторону советчика.

Якушев же больше не смотрел вдаль, вместо этого он с самодовольной ухмылкой наблюдал за нами, а когда наши взгляды пресеклись, он улыбнулся еще шире и отсалютовал кружкой. Вот же гад!

Первый порыв – схватить эту злосчастную банку и запустить через дорогу, прямо в лоб «доброжелателю»! Но мы ведь взрослые люди. Надо действовать тоньше. Поэтому собрав остатки своего самообладания, я приняла презент Людмилы и прижала его к груди с самым счастливым на свете выражением лица:

– Вот спасибо! – воскликнула я. – Обожаю кабачковую икру!

Клянусь, если бы я знала, что челюсть Якушева может упасть еще ниже, то рискнула бы даже попробовать эту гадость на вкус! От злорадного самодовольства не осталось и следа. Правда, длилось это зрелище всего несколько секунда, а затем он снова взял себя в руки и, хмыкнув каким-то своим мыслям, скрылся в доме.