– Что ты там бормочешь, Вить? – чуть сонным голосом спросила Даша, расслабленно-лениво прикрываясь невесомой простыней.
– Да я все о плите той думаю… Спи. Скорее бы стемнело, что ли…
– Теперь это меня мало волнует, герр Соболев… Я спать хочу, – невнятно пробормотала девушка и, улыбаясь, добавила: – На свете есть занятия поинтереснее возни в пыльном раскопе. Все, Витька, я сплю…
6
Соболев не ошибся в прогнозе – после полуночи на черном небосводе, как ей было и положено в это время года, красовалась луна. И выглядела она вовсе не глупой, а загадочной и таинственной, словно ей было известно нечто невероятно мудрое и сокровенное – может быть, именно то, над чем безуспешно бьются записные мудрецы всех времен и народов. А в остальном все было, как и положено летом в теплых южных краях: легкий шорох морских волн, неумолчное стрекотание невидимых насекомых и невероятное количество огромных лучистых звезд, перемигивавшихся друг с другом о чем-то своем, загадочно-космическом. Соболев с Дашей, облаченные в легкую спортивную одежду темных расцветок, вышли из ярко освещенных дверей гостиницы, минуту-другую постояли на крыльце, осматриваясь и прислушиваясь к тишине ночной улицы, лишь кое-где подсвеченной редкими фонарями…
Мужчина, распластавшийся на гребне прятавшегося в непроницаемой тени густых высоких каштанов кирпичного забора, внимательно наблюдал, как Соболев докурил сигарету, бросил окурок в урну и, обняв свою девушку за плечи, направился с ней куда-то в сторону старой крепости. Наблюдатель опустил бинокль и довольно усмехнулся, пробормотал что-то вполголоса и, легко спрыгнув с забора, осторожно, но довольно быстро двинулся вслед за скрывшейся в темноте парочкой, размышляя о том, что вряд ли криптолог и его спутница отправились на романтическую прогулку – слишком уж быстро и целеустремленно они исчезли…
По дороге в крепость Даша пару раз испуганно хваталась за рукав спортивной куртки Соболева и настороженно прислушивалась – сначала показалось, что где-то позади хрустнули камушки под чьей-то неосторожной ногой, а потом краем глаза она вроде бы уловила быстро промелькнувшую тень. Виктор, ничего не заметивший, сердито проворчал что-то насчет женской мнительности и предложил Даше поторопиться, поскольку до рассвета оставалось не так уж и много времени…
Черные прямоугольники раскопов находились довольно далековато от моря и были обнесены хлипким заборчиком из каких-то старых досок, а раскоп, в котором по сведениям, полученным от дядьки Василя, была обнаружена плита с изображением крылатого льва, был дополнительно укрыт еще и навесом из рубероида. Лопату и ломик «ночные археологи» обнаружили прямо в раскопе, на дне ямы, а кое-какие специальные инструменты вроде ножа и миниатюрных совочков-метелочек Даша предусмотрительно принесла с собой. Соболев постоял на краю обширной ямы, многозначительно указал Даше на светившееся в полукилометре окошко жилого трейлера, а затем, подсвечивая себе узким лучиком маленького фонарика, спустился на дно ямы…
Дядька Василь не соврал: под тонким слоем мусора и земли, наспех насыпанных явно недавно и явно с маскировочными целями, обнаружилась каменная плита чуть больше метра шириной и метра полтора в длину. На плите красовался крылатый пышногривый лев, смотревший на ночных гостей молча и очень серьезно. Правой лапой лев придерживал так же высеченную в камне раскрытую книгу с каким-то текстом. Кроме текста на страницах книги на камне была высечена еще какая-то надпись красивой арабской вязью.
– Черт возьми, – шепотом выругался Соболев, – а надпись сделана действительно по-арабски, и она явно не поздняя, а высечена одновременно со львом… Крылатый лев – герб Венеции, но венецианцы-то были здесь лишь до второй половины XIII века, а потом их выгнали генуэзские купцы – их лютые враги и конкуренты… Нет, что-то с этой вязью не то, ну никак ее здесь быть не может!