Человечка молча отступила на шаг, нахмурившись. Ее сердце застучало сильнее. А потом все же тихо выдохнула и сказала вполне спокойно:

— Ты понимаешь, что говорит тебе кот? — Она склонила голову к плечу. Как я уже заметил, она часто это делает.

— Пока я воспринимаю лишь восемь процентов переданной им информации. Животные общаются не речевым аппаратом, а потому изучить и понять их взаимодействие трудно. Тем более что рядом нет другой особи его вида для сравнения и понимания значения сигналов, — слегка угрюмо ответил я. Тяжело признавать, что твои аналитические способности недостаточно быстры и точны.

— И на том спасибо. — Самка сказала это тихо, себе под нос. — И как. Получаются уже у тебя эти последовательные колебания? — заинтересовалась вдруг она, все еще продолжая держать некоторую дистанцию.

— Только кратковременные, пока в легких не заканчивается кислородная смесь, — ответил я, — но Мастер Марсик явно использует иной способ или орган. Какой именно, пока не ясно.

— У кошек другое строение голосовых связок, позволяющее им вибрировать при каждом вдохе и выдохе, — пояснила самка. — Теперь, когда я объяснила тебе, как это делается, может, ты отдашь моего кота обратно? — настороженно уточнила она, протягивая руки. — Он мне дорог.

Я, наконец, понял смысл напряжения человека и поставил низшего на пол. Отдавать прямо в руки не стал, человек явно боялась слишком близкого контакта.

Самка тут же схватила своего пушистого и прижала его к себе. Впрочем, тот и не вырывался, тут же начав снова издавать эти звуки.

— В общем, я пошла спать. На ночь двери закрою, вон там есть отдельный санузел, если надо. — Самка махнула рукой на неприметную панель. — Спи на диване, подушку я дала, покрывало, если надо, найдешь в шкафах. — И она быстро вышла из помещения, не дав мне сказать ни слова.

Не слишком уверенно я впервые присел на оговоренный предмет мебели. Не то чтобы я ни разу не сидел на чем-то мягче военного ложемента меха, но ощущения все равно были странные. Слегка потыкав когтем в устройство для коррекции осанки во время отдыха, то есть подушку, я неуверенно прилег сверху. Мягко… но на ковре было удобней. Потому что на диван я просто не помещался. Люди меньше хр’реисов, у них нет хвостов и рогов. А потому либо ноги свисали с дивана, либо приходилось принимать позу эмбриона. Рога постоянно норовили пробить обшивку, и хвост… хвост тоже постоянно некуда было деть. Человеческая хрупкая мебель жалобно трещала.

Немного подумав, я решил перейти в режим маскировки, скрывающий большую часть расовых особенностей. Хотя он и назывался «маскировочным», но на деле представители нашего вида почти никогда его не применяли — смысла не было. Из-за него теряется естественная броня и сильно сужается восприятие пространства, при этом спутать нас с человеком все равно практически невозможно. Мы так и остаемся более крупными, а роговые наросты на коже становятся подобием нательных рисунков или шрамов.

Так что какой смысл в этом нашем умении, я так и не понял. Временно избавляться от рогов, чтоб пролезть через узкое пространство? Оставшийся от несовершенных предков атавизм, применяющийся, чтобыне травмировать партнера при естественном процессе размножения? Бесполезное умение, как мне всегда казалось. Но вот сейчас оно позволит не злить человека и более комфортно выполнить ее требование.

А ведь, кажется, я действительно устал. Скорее морально, чем физически. Как раз есть время структурировать базы…

9. Глава 9. Два кота лучше одного!

Внимательно наблюдайте, когда

у вашего кота начнется линька!