Однозначно, этого типа я не забуду. Я отложил фотографии в сторону. Ружин, мельком глянув на них, прокомментировал:

– Генрих Засульский. Начальник боевой организации «Вестников Судного дня».

Я кивнул. Оказывается, у них и такая есть. Впрочем, вполне логично, раз сектанты собираются провернуть операцию общегосударственного масштаба. Мог бы сам догадаться, что за этим просматривается рука профессионального военного. Пусть даже и летчика. Впрочем, делать выводы из устной информации – не мой конек.

Вторая серия снимков резко отличалась от первой. Хотя бы тем, что все они были сделаны в один день, причем, скорее всего, даже в течение одного часа. Клиент был снят в трех разных ракурсах за рулем автомобиля. Фас, профиль и снова фас – на сей раз крупно.

Горбоносый блондин с такой же примерно бородкой, как и майор Засульский. Волосы коротко стрижены. Вероятно, очень засекреченный тип, раз пришлось обойтись только этой серией фотографий. Хотя, глядя на ленивые, полудохлые глаза, трудно было понять, зачем его так засекречивать. Типы с такими глазами обычно ни на что не способны.

Я показал фотки Ружину, и тот пояснил:

– Виктор Катаев. Есть подозрение, что он мозг всей организации. Звериное чутье – на опасность, на фотографов. В общем, отлично развито шестое чувство. Единственный человек, о котором почти ничего неизвестно – кроме имени. Он даже машину берет напрокат и по чужим документам, чтобы лишний раз не светиться.

Ну что ж. Тоже весьма колоритный тип, трудно забыть. А и забуду – при встрече вспомню. Я поехал дальше.

Еще один товарищ за рулем автомобиля. На двух фотоснимках. Довольно молодой и, в отличие от первых двоих, безбородый. На первой карточке он крутил баранку легковушки. Иномарка, точнее сказать невозможно. Дорогой прикид, модная прическа. На руке, что лежала на баранке – два перстня. Думаю, тоже нехилых бабок стоили. В остальном – невыразительная личность.

Я взял второй снимок, где он также сидел за баранкой, но и это в информативном плане мне ничего не дало. Здесь он держал руль вдвое большего диаметра, радостно улыбался, причем во рту не было ни одной золотой фиксы. Облачен в армейскую форму. Сержант.

Но черт бы меня подрал, если я знал, как закрепить его физиономию в памяти. Абсолютно не за что зацепиться. Темный блондин, или обладатель светло-русых волос, что, в принципе, одно и то же. Обычный рот, обычный нос, обычные глаза. Все обычное. Телосложение хорошее, если судить по третьему снимку, где он в самбовке плясал на ковре в обнимку со своим противником. Но ведь телосложением нынче никого не удивишь. В общем, выйди на улицу – и за десять минут насчитаешь десять парней, подходящих под схожее описание.

Я нахмурился. Такая внешность доставила бы удовольствие вчерашнему полковнику, но никак не мне. Это его агентство заинтересовано в вербовке ребят с неприметной наружностью; я предпочитал яркие, запоминающиеся физиономии. С ними как-то легче работалось.

В десятый раз пробежав глазами лицо, до тошноты обыденное, я снова не сумел найти зацепку. Хотя бы родинку. В детстве любил рисовать и даже учился этому, так что от родинки было бы довольно просто станцевать остальной портрет. Но ее не было, этой родинки. Не было ямочки на подбородке. Не было шрамов на щеках, на лбу, на бровях. Тем более не были ни усов, ни бороды. Невыразительный тип. Совершенно невыразительный. Я посмотрел на уши. И улыбнулся. Даже если он готовился в невыразительные с самого раннего детства, то уж никак не с пеленок. А его родители о грядущих мечтаниях чада не подозревали. И податливое детское ушко искривилось, пока он спал на нем, для мягкости подвернув под щеку.