Пусть не думает, что купит меня этим! Мне противна его забота! Все противно! Ноги моей больше на этой паре не будет!

– Собери все, Сафина, – тихо приказал мне Майор. – Я простил твою утреннюю выходку на полигоне, потому что мы были одни. Прилюдное непослушание я тебе простить не смогу. Не потому, что я гордый, а потому что ты подаёшь плохой пример другом студентам.

– Нечего на меня так смотреть! – зашипела я.

– Хорошо, не буду, – согласился Майор, – если ты сейчас же выполнишь мой приказ.

Приказ?! Это он мне тут смеет приказывать?

– Приказы солдафонам своим раздавай, – отрезала я, но все так же тихо шипя.

– Глупая девочка, – выдохнул Майор, а затем грубо схватил меня выше локтя и насильно повел вон из аудитории. – Какая же глупая! Губишь себя своими же руками. Надолго ты у нас здесь задержишься. Очень надолго.

Майор вывел меня в коридор и мягко подтолкнул спиной к стене, но я уже была вся на взводе и любое прикосновение принимала за нападение.

– Только тронь меня! – угрожающе рыкнула я.

– Сафина, – разочарованно выдохнул мужчина. – Я ведь могу назначить тебе принудительную консультацию у психиатра и даже назначить такое же принудительное лечение. Ты этого хочешь?

Теперь я почувствовала себя максимально беспомощной.

– Так вот как ты ломаешь подростков?! – у меня собрались слезы злости на глазах. – Овоща из меня хочешь сделать? Это тебе нужно?! Точнее не тебе, а папочке моему?! Конечно! У него ведь теперь новая жизнь, новая семья. Зачем я ему такая проблемная?

– Тише, – зашипел на меня Майор, но меня уже понесло.

– А чего только овощем?! Почему мне сразу лоботомию не сделать? Или на органы продать? Может хоть так я сделаю хоть что-то полезн…

Майор не дал мне договорить, а просто прижал к себе одной рукой, второй закрыл мне рот, потому как мой разговор уже превращался в истеричный крик, а затем оторвал от земли и понес в неизвестном направлении.

Я в отчаянии забилась в его руках. Пыталась прокусить ему ладонь. Но все было тщетно. Майору было явно не впервой усмирять таких истеричек.

Наконец он забросил меня в какую-то темную подсобку с идеальной звукоизоляцией.

На короткий момент я обрадовалась, что он бросил меня в карцер и у меня будет время хотя бы просто отдохнуть от всего пережитого, но Шахрам остался со мной. И теперь мне в голову лезли самые страшные мысли.

Что он сейчас со мной сделает? Ведётся ли здесь видеонаблюдение? И что, если он имеет на меня какие-то другие виды? Он ведь знает, что мне уже есть восемнадцать. Вдруг он маньяк?

Расширенными от ужаса глазами я смотрела на Майора, только сейчас вновь осознав его габариты. У меня нет ни единого шанса против почти двухметровой туши в сто двадцать килограммов.

Поэтому я испуганно отползла к стене и максимально вжалась в нее.

– Глупая, – усмехнулся Майор. – Я не трону тебя. Просто здесь ты можешь кричать. Хоть голос себе сорви. Если же тебя услышат в коридоре, то не задумываясь отведут к врачу, расценив твоё состояние как ломку. А так как все офицеры здесь равны, то мое слово против любого другого засчитано не будет.

Я шмыгнула носом, все ещё испытывая страх.

– Выпусти, – глухо попросила я.

– Сафина, здесь никто не хочет причинить тебе вред, – заговорил Майор, выставив в обезоруживающе жести ладони. – Ты можешь полностью мне довериться. К чему все эти истерики? Я действительно хочу тебе помочь.

Я отрицательно мотнула головой, даже на долю секунды не допуская, что слова Майора правдивы.

– Тебе больно, – вновь заговорил со мной Шахрам. – Тебе очень больно. Подростки не становятся трудными просто так или в силу характера. Здесь всегда кроются обиды, отсутствие поддержки, психологические травмы. Пойми, что бы ни происходило в твоей жизни до этого, но здесь ты все можешь исправить. Ты можешь стать тем человеком, каким в тайне хочешь быть. Ты можешь начать самостоятельную жизнь. Получить всю необходимую поддержку здесь.