– Да.

– Очень слабо, Астери. Я надеялся, что у тебя есть способность стратегически мыслить, но ты живешь своими мечтами о мести, не стремясь их воплотить.

Я сконфуженно отвернулась. Принц напоминал мне Малию, отчитывающую меня за некачественную уборку унитазов. И все же, я совершенно не понимала, что он хочет от меня слышать. Какой я могла придумать план, если у меня не было элементарной возможности выяснить об истинной силе вампиров? Я решила узнать хоть что-то о них в нынешний момент.

– Принц, а разве другие вампиры не смогут узнать про нашу с Вами телепатию?

– Нет. Моя семья может заставить говорить то, что уже было произнесено или совершено человеком. То есть они могут узнать, как ты болтала о побеге с подружкой, но никогда не узнают о твоих фантазиях о мести. Они добывают информацию в основном из речевой памяти. Когда Агнес спрашивала тебя про твои мысли о ней, она ведь получила только то, что ты говорила о ней, не так ли?

– Так.

– Ну и еще вампиры могут читать мысли, которые в голове именно в этот момент. Такие мысли легко направить в нужное для человека русло, поэтому для предусмотренных людей чтение мыслей совершенно безопасно.

– А Вы?

Принц оперся о бортик бассейна, поднялся на локтях еще ближе ко мне – я начала различать его дыхание на своей коже, по которой в такт его выдохам разбегалась мелкая дрожь.

– А я могу проникнуть в самые потайные местечки твоего мозга, если захочу. Могу подчинить твое сознание полностью и даже изменить его, а значит, могу заставить тебя делать все, что мне будет угодно.

Эйдос усмехнулся, рассматривая мое шокированное выражение лица.

– Я же говорил, что страшнее своей семьи.

У нас оставалось еще полчаса на купание принца, поэтому я решила не терять времени и задать следующий вопрос принцу.

– Я бы хотела спросить про слова Агнес… Она говорила, что Вы принадлежите только ей. Но как такое может быть, если вы брат и сестра?

Эйдос отплыл от меня на другую сторону, оттолкнувшись ногами о стенку, все еще не отводя своих пронзительных глаз от моего лица. Я наконец-то смогла нормально присесть на бортик, не боясь столкнуться с головой Эйдоса.

– Хочешь узнать, будем ли мы с ней спать? – его сладкий голос играл со мной. Я уже не была уверена в корректности своего вопроса, но любопытство брало верх над разумом, а принц был в настроении отвечать на расспросы. – Если пообещаешь поддерживать меня во всем, даже в самые тяжелые моменты, тогда я тебе раскрою тайну. Но тебе придется отказаться от идеи вырвать мне язык на ближайшие пару лет.

Принц проплыл круг и вновь остановился возле меня, поднявшись на руках почти вплотную к моему лицу.

– Что скажешь?

Я чувствовала редкое холодное дыхание на своей шее, которое вызывало новую порцию дрожи во всем моем теле. И снова внизу живота зародилось странное распирающее чувство от созерцания стекающих капель воды по рельефным мышцам груди.

До меня не сразу дошли слова принца, но когда я все же смогла их разложить по полочкам, тут же согласилась на условия. Все равно настоящего плана у меня не было.

– Я согласна.

– Отлично, – усмехнулся принц, опустившись обратно, вызвав рябь на водной глади, и отправился на новый круг. – Женщины-вампиры не могут воспроизводить потомство. Почти все погибают, даже не дожив до родов. Угадаешь, как появляются вампиры? – Вздернув бровь, спросил он.

– Неужели от людей?

– Именно. В вампира нельзя обратить обычного человека. Только полукровку. Все мы от разных матерей. И все матери семьи Васильяс – Скупидьи.

– Скупидьи? Но почему?

– У них самые сильные и выносливые тела. Кафари погибали при родах, а их терять нам не хотелось. Аспри и Шкотади по какой-то причине не могут выносить ребенка. Сами они выживали, но у всех случался выкидыш. И только Скупидьи в силах родить здоровое потомство от мужчин королевской семьи