Время близилось к часу ночи, я уже собиралась спать, когда на телефоне звякнуло уведомление о новом сообщении: кто-то написал мне в соцсети.

– У меня есть к тебе предложение.

Любопытно. Мы случайно познакомились с Ним полтора года назад, и с тех пор не общались. И вот – это сообщение. Даже без «привет», такое, словно мы близкие друзья и постоянно на связи.

– Привет. Какое? – пишу в ответ.

– Самое что ни на есть для Гексли!

О том, что я – «Гексли» я узнала за год до этих событий, почти случайно угодив на мероприятие, где проводилось соционическое типирование.

Ко всяким типированиям я вообще-то отношусь не очень. С одной стороны, понятно желание людей максимально упростить себе жизнь, разложив всё и всех по понятным коробочкам с надписями и инструкциями. С другой – это выхолащивает мир, делает его более плоским. Есть что-то противоестественное, когда вместо того, чтобы пообщаться с человеком, заглянуть ему в глаза, попытаться понять, чем он дышит, как живёт, как воспринимает этот мир, вместо простой человеческой беседы, открываешь книгу или сайт, читаешь «инструкцию к человеку» и после этого считаешь, будто всё знаешь про него.

На том типировании мне минут пятнадцать задавали всяческие вопросы, а потом подытожили: «Ты – Гексли». Это было весело и непонятно.

Потом, уже дома, я слушала сброшенный мне в соцсети аудиофайл с подробным рассказом про меня, ну то есть про Гексли. Слушала – и удивлялась. Это было не просто «про меня», а вплоть до самих формулировок, до фраз, которыми я пользуюсь в жизни! И мне это понравилось! Как и для многих, соционика стала для меня «индульгенцией» на право быть собой. Если до этого меня (или окружающих?) тяготило то, что я – «вечный ребёнок», что я плохо справляюсь со всякими таблицами (зато отлично лажу с людьми), что я отношусь к жизни как к увлекательной игре и всё, что я в ней придумываю себе, волшебным образом сбывается, что эмоции постоянно плещут через край, я постоянно витаю в каких-то своих облаках и постоянно во что-то или в кого-то влюбляюсь, то теперь я вдруг обнаружила, что для меня, для такой как я, это нормально. И в ответ на любое «с тобой что-то не так» появился простой ответ «со мной всё так, мне так можно, я – Гексли!».

Он предложил мне вместе работать. И пригласил к себе на массаж:

– Там и поговорим.

За несколько месяцев до этого я вышла из одного долгосрочного сотрудничества и теперь была открыта навстречу новым предложениям. После того, как разнёсся слух, что я «свободна», эти предложения сыпались как из рога изобилия, я лениво и неспешно рассматривала их одно за другим, параллельно помогая подруге в организации её мероприятий. Поэтому ещё одно предложение о сотрудничестве меня нисколько не удивило. Видеть в специалистах их уникальность и потенциал, продюсировать, продвигать, организовывать мероприятия – это я умею. Непонятно, правда, для чего я Ему – у Него, насколько я знаю, и так дела идут отлично, ну да ладно, при встрече разберёмся.

– Хорошо, в понедельник увидимся.

«Проходи, раздевайся, ложись, закуривай» – знаете такой анекдот? Наша встреча в понедельник началась примерно так же. Закурить мне, правда, не предложили, но зато предложили массаж.

– Да, и у меня массаж это далеко не массаж, это гораздо больше телесно-ориентированная психотерапия.

Ввязаться в эксперимент на себе – это ж для меня просто «хлебом не корми»! Я вообще считаю, что каждому человеку по праву рождения предоставлена возможность двух шикарных экспериментов. Один из них называется «проживание собственной жизни», второй – «воспитание ребёнка». Между ними есть тесная взаимосвязь! Когда ребёнку исполняется 18 лет, педагогический эксперимент родителей считается полностью завершённым, зато вступает в полную силу «священное право каждого человека испортить собственную жизнь так, как ему нравится», и никакой родитель больше не вправе ему в этом мешать. Я в этом вопросе предельно последовательна. Я не лезу в жизнь старшего сына, которому двадцать шесть, какую бы ерунду (на мой взгляд) он ни творил. Я почти не лезу в жизнь младшего сына, которому восемнадцать. Я никому не позволяю лезть в собственную жизнь, которую трачу по её прямому назначению – эксперимент так эксперимент!