– Па, ты говорил со Старшим Советником так, будто… – попытался уточнить я, забыв о присутствии постороннего в палате. Отец прервал меня.

– Я отвечу на твои вопросы, когда вернешься.

– Но… может стоит…

– Я не стану просить прощения за сказанное, пока не увижу тебя живым после посещения Горденского леса. Лучше подумай, как сделать так, чтобы им хватило одного твоего похода в Эб-Гон. Очень надеюсь, что господин Эйргон прав, и теория исследователей реалистична.

– У меня нет идей, как вступить в контакт с Аномалией и при этом не умереть. Дир говорит «не бояться», значит ли это, что мне нужно просто пойти и «удивиться»? Не слишком похоже на план по спасению Динзавии, одобренный самим Советником. Что мне делать?

– Никто не знает, Марк. Поэтому не торопись. Если Аномалия вправду живая, она может воспринять твою излишнюю самоуверенность, как угрозу и…

– Я умру на этот раз по-настоящему?

Он серьёзно посмотрел мне в глаза и медленно кивнул.

– Да. Постарайся не вызывать у неё каких-либо опасных для себя подозрений.

– Надеюсь она достаточно глупа, чтобы не заметить странности в том, что я иду к ней, игнорируя все признаки её присутствия… Иду, потому что так сказал мальчишка из детдома.

– Спокойнее. Сегодня всё станет на свои места. Возможно, Эйргон знает о нем что-то еще. Что-то, что придает ему уверенности в подобной авантюре. А по поводу странности – люди никогда не чуяли Аномалию. Твой приход в лес не должен насторожить её. Под излишней самоуверенностью я подразумевал дальнейшие действия.

– Я понял… Мне нужно как-то отвлечься от мыслей о гибели. Как бы сказал Гектор? Моя цель – разгадать величайшую тайну в истории человечества! И это не просто любительская затея, а организованная самой Службой Спецоперация. Да о таком можно только мечтать!

– Оптимисты в твоей ситуации вряд ли проживут долго. Действуй обдуманно. Оценивай обстановку, ищи наилучшие возможные варианты дальнейшего поведения. В общем, осторожно импровизируй, исходя от ситуации.

Я усмехнулся.

– У меня вряд ли будет время заниматься оцениванием обстановки, когда оно будет близко.

– Тогда постарайся прислушаться к своей интуиции. Главное – не паникуй. И поменьше думай о том, что именно Эб-Гон спас тебе жизнь. Сосредоточься на желании жить.

– Думаешь, меня спасло «желание жить»?

– Я всего лишь предположил.

– Лучше я буду злиться на нее. После гибели Гиберта – это одно из основных моих чувств.

– Тогда злись так сильно, насколько это возможно… – он задумчиво опустил взгляд.

Бойцы с моей экипировкой прибыли меньше, чем через пятнадцать минут, и вошли без стука, прервав наш диалог. Что ж, пожалуй, до грядущего контакта мне не суждено поговорить с отцом о поведении Веллы. То, как она поменяла свою позицию, теперь уже не казалось таким странным.

Мне выдали берцы, белье, костюм из кителя и штанов камуфляжного цвета, фуражку, защитные очки, перчатки, костюм ветро-влагозащиты, пару раций, одна из которых была специально разработанной аналоговой версией для работы в Эб-Гон, дозиметр, ручной фонарь, увеличительное зеркало с рукояткой, которое по расчётам сотрудников могло помочь мне не «пропасть» (так они назвали мой возможный повторный контакт) раньше времени. От противогаза и респиратора я решительно отказался, так как вообще не дышал. Из своих вещей взял только прошедший боевое крещение катушечный диктофон.

Несмотря на отсутствующий аппетит, в мой рюкзак положили пару высококалорийных батончиков и флягу с водой.

Из оружия выдали только тактический нож. Вряд ли Аномалия, будь она разумна, воспримет винтовку, как средство для ведения диалога. К тому же мне самому так было спокойнее.