– Наконец-то! Наша выдра все-таки закончила трепаться. – Инка Дровада с удовольствием выдохнула облачко морозного пара в воздух и поспешила укутаться в шубу после освобождения из плена новоиспеченной начальницы. – Затрахала!

Яна немного притормозила, дожидаясь приятельницу. Здание суда было хорошо освещено и можно было не опасаться поскользнуться, но лучше не доводить до несчастных случаев. Инна в их компании считалась реактивной торпедой, поэтому могла упасть даже на ровном месте от избытка чувств и природной нетерпеливости.

– Рано радуешься, Людка дорвалась до власти. Еще неделю точно, а то и больше, нас будут счастливить при каждом удобном и неудобном случае.

– В кои-то веки хорошо, что завтра у меня сумасшедший день и на нее не будет времени.

– Везет, у меня завтра отписка, но, кажется, только формально.

Инна сочувственно хохотнула:

– Да уж, что-то она на тебя взъелась в последнее время. А какой взгляд кинула на прощание, даже мне жутко стало. Колись, ты прищемила ее длинный язык или наступила на любимую мозоль?

– Ничего такого не было… – Яна пожала плечами. – Понятия не имею, что происходит, а ведь у нас всегда были неплохие отношения.

– Будем надеяться, что она перебесится и успокоится, иначе в нашем и без того ненормальном болоте начнутся военные действия.

– Ага, на отстрел; ладно, пока.

– Пока.

С завистью следя, как автобус с номером «26» увозил Дроваду домой, Яна принялась дожидаться своего, который ходил гораздо реже. В этот раз он тоже не спешил, пришлось мерзнуть на остановке, притопывая ногами и проклиная мерзкую погоду, которая была в шаге от февральских морозов, а ведь официально зима только-только вступила в свои права. За почти два часа тряски в автобусе настроение Яны катастрофически падало все ниже и ниже. Мало было ей проблем на работе, которая отнимала все силы, так еще появились – кто бы мог подумать! – сверхъестественные. Поверить в то, что здоровенная зверюга, едва не обеспечившая ее инфарктом, реальна, было невозможно. Девушка, конечно, выросла на всяких сказках, любила фильмы и книги, даже мистику почитывала время от времени наподобие похищения инопланетянами и прочей ерунды. Но считать, что это все могло быть правдой? Смешно! Даже опасно и тревожно, ибо навевало нехорошие мысли о собственном душевном здоровье.

– Смешно-то смешно, но кот был. Определенно был! – пробормотала Бурева, открывая двери в свою квартиру. – Может все же обратиться к психологу? Не хотелось бы остаток жизни провести в комнате с ватными стенами.

Яна шагнула на порог, закрывая за собой все замки. Жизнь научила не относиться халатно к собственной безопасности. Лучше показаться кому-то чрезмерно осторожной и даже трусливой, чем расхлебывать последствия собственной недальновидности. Она с облегчением кинула сумку на пол и избавилась от верхней одежды. Присев на пуфик, принялась стягивать с ног сапог, когда машинально посмотрела вперед и застыла. Шиза, психоз, съехавшая крыша или улетевшая в неведомые дали кукушка… Какая разница, что именно стало толчком для помешательства? Но кот все-таки был! Такой наглый, лохматый и черный котяра размером с танкоподобного стаффорда (это который бойцовский пес, любящий грызть тапочки и чьи-то ноги). Нарушитель спокойствия вальяжно прошествовал из кухни на двух задних лапах, с удовольствием уплетая огромный кусок колбасы. Последний. Кусок. Вкусной. Колбасы. Наглая харя была такой довольной, что Яна чисто инстинктивно возмечтала подвергнуть вылезшего неизвестно откуда булгаковского Бегомота всем карам египетским: оттаскать за усы, обрить на лысо и особо жестоко украсить стразиками.