Чувства усыхают, климат стынет…
Летаргия это? Общий сон?
Солнце всходит в нём, и небо сине.
Только чем и кем ни дорожи, –
Нет вокруг тебя людей – пустыня.
Ну, а в ней – сплошные миражи.
В мареве всё чудится и мнится:
Шаг… другой… лишь руки протянуть…
Как в улыбке расцветают лица!..
Как жестоко может обмануть
Нас пустыня. И воображенье.
И его родившая тоска…
Продолжай, останови движенье –
Вновь – лишь зной, песок и облака.
Ни на что нет отклика живого,
Добрых чувств, неравнодушных глаз.
А от сердца сказанное слово –
Вопиющего в пустыне глас.
В мире этом – лишь одна отрада,
Что хранит всех странников следы:
Рай земной – оазис – в сердце ада
Сладостен, как в зной глоток воды.
Сотворённый, созданный однажды,
Если в чьей-то жизни есть такой,
Он спасает от духовной жажды
И сердечный бережёт покой.
Долго ль наш оазис одинокий
Будет жить, продолжит зеленеть?
А ручей, свои дарящий соки,
Жизнеутверждающе звенеть?
Из него уйдём в урочный час…
Что-то в нём останется от нас?
Жизнь арбатская
Мы бродили с тобой по Арбату:
Мы прощались с весенней Москвой.
Время тихо катилось к закату,
Заражая нас лёгкой тоской,
Освежая дыханием ветра,
Согревая последним лучом…
Из истоков модерна и ретро
Жизнь арбатская била ключом.
Здесь и там расцветали полотна –
То богема творила для всех.
Музыканты, народ расторопный,
Всюду шумный имели успех.
То поэт, то певец, то меняла
Вдруг взрывали арбатский эфир.
А Москва всё тускнела, линяла…
Ждал нас Минск. И привычный нам мир.
От разлук до встреч
От разлук до встреч
Путь лежит непрост.
Нелегко сберечь
Свет далёких звёзд.
Вот блеснёт подчас –
Очень близкий, НАШ…
И исчезнет с глаз,
Как пустой мираж.
Эта горечь встреч,
Эта боль разлук…
В них – не тяжесть с плеч –
Только бремя мук.
Мне бы смысл понять
Этих встреч-разлук…
А в груди опять –
Только сердца стук…
Эту боль извлечь
Мало тысяч рук…
Мне не надо встреч
В тупиках разлук.
На безрыбье…
Почему-то всё больше безрыбью
Мы вручаем правленья бразды.
Может, просто подёрнулись зыбью
Наши чувства, мечты и труды?
Может, как от беды и напасти,
Ветерка, что и робок и слаб,
Поутихли желания, страсти,
И осталась в душе только рябь?
Этой рябью готовы гордиться
(Что-то рабье мне видится в том).
На безрыбье любое сгодится,
Раз желанного мы не найдём.
На безрыбье друзей выбираем,
Хоть задуматься было б не грех;
И в женитьбу, как в омут, ныряем,
Лишь бы было всё так, как у всех.
Нас безрыбье ведёт на свиданья
С тем, кто вовсе не люб и не мил…
Потому что страшит увяданье,
А Жар-птицу ещё не схватил.
«На безрыбье она полюбила…»
«На безрыбье пошёл он в тот вуз…»
А не душу она загубила?
А не предал он собственный вкус?
На безрыбье главу государства
Да и «всю королевскую рать»,
Видя подлость, бесстыдство, коварство,
Не задумавшись, можем избрать.
Как силён аргумент «на безрыбье» –
Оправдательный наш приговор!..
Видно, скоро слова эти выбьем
Мы на спинах всех видимых гор…
А безрыбье, бесптичье, бесцветье –
Не спасение и не беда…
Каждый миг, или год, иль столетье
Выбор есть! Он за нами. Всегда!
Кузнечик
По асфальту прыгает кузнечик
Пешеходам всем наперерез.
Даль укрыла самый близкий лес.
Нет нигде поблизости местечек,
Где, манящей зеленью играя,
Кустик ли, травы ли лоскуток,
Или скромный полевой цветок
Прыгуну дадут кусочек рая.
Тротуара серые заплаты
И забор из камня на пути…
Глупый попрыгунчик, ну куда ты?
Что ты там надеешься найти?
Средь открывшихся тебе тропинок
Прыгнул по ошибке не на ту,
Где и схоронил свою мечту,
Проиграв с судьбою поединок.
Повернуть бы скоренько обратно,
Навсегда расстаться с той тропой,
Чтобы душу сохранить опрятной…
Но, ведомый удалью слепой
Иль не видя никакой угрозы,
Мчится, словно бриг на парусах…