В папке «Друзья и помощники» оказалось скопище программ, в которых я совсем не разбирался, и трогать их не стал, тем более лазанье по папкам с непривычки порядком утомило. Да, компьютер не оправдал надежд и пока мало чем помог. Только добавил еще одну несуразицу тем, что не имел элементарной услуги сервиса – календаря. Глупость какая-то. Так же, как и брезентовое полотно, скрывающее панораму из окна. Я не видел в этом особой логики или какой-то цели, как и в библиотеке фантастики и документальном кино, интересном скорее специалистам, чем обычному зрителю, словно всю эту информацию напихали в компьютер впопыхах из-за того, что кому-то жутко мозолили глаза свободные гигабайты. Все непонятное и странное я мысленно отметил галочками. В целом блуждания по просторам жесткого диска заняли 2 часа.

Я встал с кресла, чтобы немного размяться и, походив по комнате, уже по привычке поколотил кулаком в запертую дверь и до хрипоты кричал, чтобы кто-нибудь пришел; бил в дверь плечом, но все было бесполезно и никаких плодов не принесло.

А что если вспоминать не конкретные события, а думать о том, что в голову взбредет, выстраивая некий спонтанный ряд образов. Я не помнил каких-то фактов из моей жизни, но знал же, например, как обращаться с компьютером и то, что у меня имелся мобильник. Я закрыл глаза и, расслабившись, стараясь ни о чем не думать, представил различные картинки. Лес, озеро, горы, небо, город, люди, городская площадь, дома, лето, зной, мухи, друзья, ларек, пиво, квас, батон, женщины, деньги, секс, любовь. Секс! Любовь! Вот оно! В моем сознании мелькнула симпатичная пухленькая кругленькая милашка с мелкими чертами лица и курносым носиком. У нее черные волосы, прическа каре. Милашка смеялась, обнажая белые, ровные и неожиданно большие, как у лошади, зубы. Я ее знаю? Откуда? Она моя подружка или известная актриса из понравившегося кинофильма? А может, собственная фантазия? Нет, так можно гадать до бесконечности.

Спустя минут 20 после начала ментальных опытов, раздался долгожданный звук – щелчок дверного замка. В крайнем возбуждении я вскочил с кровати. 3 с половиной часа нахождения в запертой комнате – и вот, наконец-то, кто-то сейчас войдет в комнату. Меня охватила безумная радость от подтверждения тому, что, оказывается, я не единственный житель на всей планете. Запоздало мелькнуло: не мешало бы спрятаться за дверью, ведь могли войти люди с не совсем благими намерениями по отношению ко мне. Но пока я гадал, дверь открылась полностью.

В проеме стоял худющий очкарик небольшого роста с гаденько-брезгливой физией и острой черной бородкой. Одет он был в шапочку врача и белый халат, из нагрудного кармашка которого торчала ручка, блокнот и еще что-то вроде щипчиков. Очкарик оценивающе оглядел меня, сунув руки в карманы халата, перешагнул порог и посторонился, уступая дорогу огромному, абсолютно лысому, щекастому детине в бледно-голубой форме. Детина имел выпуклые глаза и маленькую круглую голову. Он встал рядом с приоткрытой дверью, сложил толстые руки на выпирающей груди и, изображая титана, всматривающегося вдаль, устремил застывший взор поверх очкарика и меня.

Мысль о том, что они, возможно, несут в себе угрозу, подсказала нужные реплики. Я не хотел предстать стушевавшимся, растерянным слюнтяем и поспешил перехватить инициативу предстоящего разговора с внезапно появившейся парочкой.

– Может, соизволите объяснить, какого лешего, я здесь делаю! Знайте, что я никому не позволю так обращаться со мной! – прокричал я как можно грубее, стараясь придать словам напористость, самоуверенность и агрессию, хотя после нескольких часов, полных неизвестности, проведенных в одиночестве, в запертой комнате, так и подмывало издать вопль Крузо, заприметившего проплывающий мимо корабль. От двойственных чувств к вошедшим, голос чуть дрогнул и прозвучал несколько визгливо.