ЭЛЕКТРИЧЕСКАЯ «ВОДКА».

Николай Тесла – тот самый чешско-американский изобретатель, который намерен передавать электрическую энергию без проводов – изобрел электрическую водку. Приготовляется она очень просто – пропусканием тока от батареи через особый подкисленный состав.

На последнем собрании докторов, в лондонском Меншьон-Гаузе, трезвенник, Томас Барлоу, выступил против обыкновенного алкоголя, в пользу электрической «водки».

«Забавно!» – подумал я и, отложив газеты, попытался задремать, но ничего не вышло. Неясные шорохи из соседнего купе тревожили мне душу. Я представлял себе, что буквально в нескольких перстах, за этой тонкой перегородкой, сидит девушка, молодая женщина, очень приятной наружности и может так же скучает, как и я. Это было нелепо и неправильно, и такая мысль не давала мне расслабиться. Отчаявшись задремать, я скатал постель и присел к окну. Поезд шел по приморской Санкт-Петербург-Сестрорецкой железной дороге. Это была частная железная дорога на северо-западе России. Она соединяла Санкт-Петербург с курортами, расположенными на северном побережье Финского залива. Видимо барышня следовала в один из них. Неожиданно я услышал легкие шаги, шорох юбок и боковым зрением уловил белое одеяние моей изящной незнакомки.

– Извините! Не могу открыть сельтерскую воду. Вы не поможете? – сказала она, сильно смущаясь, и краска бросилась ей в лицо.

Я ловко справился с бутылкой, подцепив крышку краем серебряного перстня. Это был подарок матери – на совершеннолетие. Бедная мама! Знала бы она, для чего я его использую.

– Пожалуйста!

– Здорово у вас получилось, – заметила моя попутчица, все еще смущаясь.

Я, пользуясь предоставленным случаем, представился:

– Михаил. Михаил Громадин. Инженер – еду на Сестрорецкий оружейный завод. По делам.

– Маша, – барышня потупила глаза, – Мария Александровна. Еду на отдых, – ответила она в том же ритме в полголоса.

Мы помолчали немного. Я, передавая сельтерскую, задержал бутылку, не отпуская совсем. Она уловила этот жест, подняла глаза и, взглянув строго, еще тише добавила.– Замужем!

Я отпустил бутылку, но она не уходила, … пребывая некоторое время в нерешительности.

– Ах! Да! Еще пробочка! – спохватился я, поняв, что она ждет.

– Благодарю! Вы очень любезны.

– Вам не скучно одной? – поинтересовался я, напуская равнодушный вид и как бы говоря это из вежливости.

– Что вы! Конечно, нет, – воскликнула барышня. – Я люблю скучать.

– Не попали мы с вами в одно купе. Может, пообщались – и дорога показалась короче.

– Может быть. Но пусть будет, все как есть.

– А что если нам исправить эту ошибку – скрасить наше одиночество? – бросил я пробный шар, ловя ее ускользающий взгляд.

– Это ни к чему, – сказала он сухо.

– Да! Это ни к чему вас не обязывает, я выйду спустя несколько часов на станции в Сестрорецке, а вы поедете дальше…

– Разве вы находите, что это удобно?

– А вы как считаете?

– Еще час назад меня провожал муж. Вы видели, … такой высокий важный господин, с цилиндром на голове?

– Кажется, припоминаю, – соврал я, и внимательно посмотрел ей в глаза, – он, по-моему, не молод, – наудачу ляпнул я.

– Да! Да, это есть. Но он очень хороший человек. Мне бы не хотелось так… – она замялась, не зная как продолжить начатую фразу.

– Я вас прекрасно понимаю. Не продолжайте. Дело ваше Мария Александровна. Хотя жаль… очень жаль, ваше общество бы украсило наш путь.

Мы обменялись взглядами. Она была слегка расстроена и почти не скрывала этого, но приличия были превыше всего. Другого – от замужней женщины, я и не ожидал.

– Может дать вам прессу: свежая, но я почти прочитал ее, только объявления остались? – добавил я, оставляя надежду на перемены в ее настроении.