По радио Хелен Редди пела: «Я женщина, послушай, как я реву». Но реветь – это не для меня. Я была одинокой матерью, совершенно расстроенной и запутавшейся. Я не просто осталась одна – я понятия не имела, что значит быть хорошей матерью и как зарабатывать деньги, не говоря уже о том, чтобы делать одновременно и то и другое! Но я была очень гордой.

Когда я была молода и родители поддерживали меня, я оглядывалась вокруг и видела, что даже богатые люди не выглядят счастливыми. Поэтому я думала, что деньги не важны – или, по крайней мере, их значение очень переоценено. Я не понимала, насколько ребяческими, незрелыми и даже высокомерными были эти мысли; легко так думать, когда обо всех твоих денежных потребностях заботятся другие люди (к тому же в довольно красивом стиле). Я и сейчас знаю, что деньги и счастье никак не связаны друг с другом, но сколько возникает страданий, когда у тебя нет средств на самое необходимое, – об этом я понятия не имела. То, что деньги для меня важны, я поняла лишь тогда, когда у меня их не стало. Никогда до этого я не испытывала страха перед нищетой; более того, на меня впервые обрушился страх как таковой – и он практически парализовал меня.

Тед платил алименты на ребенка, но это едва покрывало наши расходы. Нести ответственность за наше с ребенком жилье и питание было выше моих сил. Пока мы были женаты, всем этим занимался Тед. Я что-то делала ради заработка, но для мужа это не имело значения. Как и мой отец, Тед взял на себя всю ответственность за финансы семьи. У меня не было желания делать карьеру; я не посещала никаких профессиональных курсов; и мне просто никогда раньше не приходилось официально работать. Я училась в университете, но не стремилась получить научную степень. Закончив обучение, я так и не нашла деятельность по интересам. У меня не было никаких амбиций. Я начала заниматься философией, но обнаружила, что у всех философов возникали те же самые вопросы, что и у меня, – и, насколько я поняла, они не нашли ответов. Я думала, что меня интересует психология, но ответов не было и там. Так что я просто слушала лекции по восточным религиям и английскому языку, не ставя перед собой каких-либо конкретных целей. Теперь мне были ясно видны все мои неудачные решения – например, отказ от выбора карьерного пути. Кто мог бы взять меня на работу? Оказалось, что я не так уж и умна. Я решила быть независимой, но меня переполняло беспокойство.

Часто я думала, что моя жизнь закончилась. Мне было всего 25 лет, но будущее казалось безнадежным.

Мои друзья занимались всевозможными забавными и интересными вещами. Они путешествовали по миру. Прыгали с парашютом, ныряли с аквалангом в тропиках, катались на лыжах в Швейцарии и обучались французской кулинарии в Париже. Ездили в Европу, Индию и Египет. Я же работала на двух работах: на одной мне ничего не платили, а вторая мне не нравилась. И вдобавок ко всему этому я постоянно боялась, что нам с ребенком не хватит денег, что я состарюсь и умру в полном одиночестве.

Я погрузилась в то, что мы сегодня называем клинической депрессией. Я просыпалась подавленной, засыпала подавленной и ходила подавленной весь день. Я не могла стряхнуть с себя эту боль. Меня как будто окутал густой, тяжелый туман. Он перекрыл мне кислород и лишил способности двигаться. Депрессия – это почти как живое существо. Она хочет жить, и для этого ей нужно высосать всю твою жизненную энергию. У меня не было никаких надежд на будущее. Я никогда не испытывала ничего подобного. До этого я была счастливым человеком, любила веселье, секс и удовольствия – а теперь в моей жизни не было ничего, что хоть отдаленно напоминало бы счастье.