– Мам… Как ты? Я… Я скоро приеду. Мам, я возвращаюсь…

– Сынок, приезжай… Я хочу тебя увидеть. Тебя так давно не было дома…

– Мам, я хотел сказать… С Колином всё будет хорошо, ему помогут… Я расскажу тебе всё через несколько дней, как приеду…

– Я буду ждать, сынок…

– У меня самолёт, мам, мне пора, я просто хотел узнать, как ты, и сообщить, что я уже возвращаюсь…

Связь прерывается. Телефон перестаёт ловить сеть в этой дыре на краю света. Главное, я сказал маме, что возвращаюсь, услышал её. Мне стало легче на душе, и я почувствовал тёплое ощущение внутри. Так непривычно думать, что меня где-то ждут. Я осматриваю конуру, в которой жил последнее время, прокручиваю в голове основные вещи, которые нужно забрать. Документы, телефон, плеер, кошелёк. Ну вот, собственно, и всё. Я выхожу за порог, накидываю на плечо портфель, хлопаю дверью, не взглянув на комнату в последний раз. Нужно спешить. Меня уже ждут.

Гаяз толкает мою телегу в комнату за тяжёлым шлюзом, и я сразу же замечаю изогнутое кресло посередине комнаты, похожее на стоматологическое. Гаяз оставляет меня, уходит в дальнюю часть комнаты и начинает щёлкать клавишами клавиатуры. Моё внимание привлекает то, что подвешено на цепях и проводах по обе стороны перед этим креслом. Протезы ног. Более массивные, чем я мог бы себе представить. Стопы сделаны в виде стоп человека. Здесь есть и фаланги пальцев, и сухожилия, но нет пяточной кости. Малоберцовая и большеберцовая кость отсутствуют, вместо них идёт длинная красная пружина, как амортизаторы на колёсах машин, и точно такая же на том месте, где у человека находятся икроножные мышцы. Далее бедро. Оно напичкано пружинами и проводами, сверху всё это слегка прикрыто тонким металлическим корпусом. Я дотрагиваюсь до металла. Он тёплый.

– Это В95, – говорит Гаяз, – высокопрочный термоупрочняемый сплав алюминия с цинком, магнием и медью. Это самый прочный из всех сплавов алюминия.

– Я никогда не думал, что протезы ног могут выглядеть… так…

– Это не протезы. Это экзоскелет. Пару лет назад ЮниКорп экспериментировала с разными видами защиты для солдат в бою, мы пытались создать нечто большее, чем просто броню, мы хотели повысить реакцию, скорость и силу человека во время боя. Что-то из этого получилось. То, что ты видишь перед собой – это прототип основных частей от экзоскелета другого типа. Эта модель направлена на ускорение. Более лёгкая. Более компактная. Более быстрая.

Я замечаю, что цепи, державшие протезы, прикреплены к рельсам под невысоким потолком. Протезы рук также по обе стороны от кресла, и я подкатываю к ним, кое-как крутя колесо одной рукой. Они такие же, как и в чёрном кейсе, только с такой же красной пружиной вместо бицепса.

– Скажешь, когда будешь готов, – говорит Гаяз, стоя у монитора.

Я осматриваю экзоскелет руки и понимаю, что нет смысла тянуть. Хочу поскорее снова встать на ноги.

– Я готов.

Гаяз снова щёлкает клавишами, и кресло опускается почти до пола, так низко, чтобы я смог в него перекатится. Оно удобное и холодное. Я скидываю с себя белую простыню, которой был прикрыт всю дорогу от самой больницы. Одежды на мне нет, ведь я побывал в мясорубке. Она, скорее всего, была порвана и пропитана кровью. В этой комнате прохладно, я ещё раз кидаю взгляд на то, что осталось от моих ног и от правой руки. Я готов молиться, чтобы этот экзоскелет работал как надо и я снова смог хотя бы просто ходить. Я решаюсь задать Гаязу пару вопросов насчёт этого перед тем, как я примерю на себе эти штуковины.

– Я смогу бегать? – с языка слетает вполне логичный вопрос, на который по сути уже есть ответ, но я хочу ещё раз уточнить, получится ли то, что он обещал мне.