Как-то, совсем неожиданно, ко мне пришло осознание того, что я наделал слишком много шума. Я резко развернулся, отпрыгнул в сторону и направил винтовку в сторону дверного проёма, ожидая чего угодно, кроме, разумеется, чего-то хорошего. Но, тишина. За пределами сарая никакого движения. Может, они ждут? Тогда чего? И почему? Я медленно подошёл к стене и посмотрел в щель – никого, затем приблизился к двери и осторожно выглянул наружу – картина не изменилась. Это обстоятельство, на какое-то время, поставило меня в тупик. Мне бы радоваться, а я растерялся. Я остановился и опустил винтовку. Что же дальше? Наверное, я сказал это вслух, потому что мне ответил незнакомый голос, заставивший меня моментально повернуться.

– Не знаю, как другие, но я был бы тебе очень признателен, если бы дальше, ты развязал мне руки. А то, сам знаешь, затекли.

– Что? – не сразу понял я, упёршись взглядом в парня, который лежал отдельно от других, недалеко от меня, на что он виновато пожал плечами. – Да. Конечно, – спохватился я, направляясь в его сторону. – Сейчас.

Это был светловолосый крепыш, одетый в потёртые джинсы, кроссовки и майку, так же как и я сам. Он смотрел на меня и улыбался.

– Извини, что не смог тебе помочь, – извинился он. – Но меня, наверное, чуть-чуть покрепче связали. Во всяком случае, у меня ничего не получилось.

– Значит, ты уже давно очухался? – поинтересовался я, опускаясь на корточки и начиная развязывать узлы.

– Да, прилично.

– А я думал, ты без сознания, – я отбросил в сторону кусок верёвки.

– Я тоже думал, что ты без сознания, – ответил он, принимая сидячее положение и растирая руки. – До тех пор, пока ты не повернулся. Ну, а потом, сам понимаешь, мне больше ничего не оставалось, кроме как наблюдать за тобой.

– Понятно, – отозвался я, освободив ему ноги и отбросив в сторону ещё один кусок верёвки.

– А ты – молодец, ловко с ним справился, – похвалил меня парень, начиная массировать ноги и непроизвольно морщась.

– Спасибо. Интересно, что было бы, если б не справился?

Он поднял на меня глаза, на секунду прервав массаж, и пожал плечами:

– Не знаю.

Вполне удовлетворительный ответ.

– Ладно, пошли остальных развяжем.

Он попытался встать, но, сделав пару шагов, снова плюхнулся на задницу и негромко выругался.

– Совсем затекли, – сообщил он, вновь принимаясь тереть ноги. – Видимо, тебе самому придётся их развязывать. Или можешь подождать пару минут. Для них они всё равно никакой роли не сыграют.

Ждать я, конечно, не стал, а быстро освободил от верёвок оставшихся пленников и немного их потрусил. Никакого эффекта.

– Ничего не получается, – сказал я, поднимаясь с колен и поворачиваясь к парню, который уже встал на ноги и делал самые простые гимнастические упражнения. – Вообще не реагируют.

– Значит, не пришло ещё время, – отозвался он. – Пусть спят.

– Не понял?

– А что тут понимать? Нас всех вчера какой-то гадостью накачали. Просто нас первых, вот мы первые и очнулись, – пояснил он и направился к двери.

– Опять не понял? – повторил я, требуя более полного ответа. – И откуда ты всё знаешь?

– Знаю, – ответил он, останавливаясь перед трупом и разглядывая его. – Надо же, прямо в сердце.

Я не ответил.

– Я как раз в себя пришёл, когда меня в машину засовывали, – продолжил он и осторожно потрогал голову. – Похоже, не рассчитали с ударом. Ты уже был там, а какой-то добрый дядя пускал тебе в вену ту самую гадость. Я, было, начал дёргаться, но меня попридержали, и он, от щедрот душевных, и мне укольчик влепил. Вот и всё.

– Понятно, – ответил я. – Теперь понятно.

Теперь мне действительно стало понятно, почему я провалялся столько времени ни на что не реагируя и откуда этот противно-сладковатый привкус во рту. Незамысловатый рассказ парня достаточно полно объяснял это. Я посмотрел на руку, на сгибе был чётко виден след от укола, маленькая красная точка. Похоже, дядя и правда был добрый.