"Вот и долгожданный магазин продуктов!" – подумал солдат, неуверенно  входя в дверь и стесняясь своего потрепанного вида.

Это был небольшой магазин с несколькими отделами, где продавали кондитерские изделия и хлеб, спиртные напитки и сигареты, а в последнем колбасу и сыр. Окидывая взглядом кондитерские изделия за стеклом витрины, Максим непроизвольно стал проглатывать противно выступившую слюну.

Как же ему хотелось сейчас купить эту пышную ром-бабу или эклер с шоколадной начинкой, что солдат непроизвольно зажмурился. Денег было совсем мало, к тому же надо было еще купить постовому ирисок. Вынув из кармана мелочь, Максим стал судорожно считать ее и прикидывать, что можно на нее купить.

Так увлекшись своим процессом пересчета, он не заметил, что на него пристально смотрит женщина средних лет, стоящая неподалеку. Наконец подняв глаза от непонятного чувства, что за ним наблюдают, он натолкнулся взглядом на карие глаза еще не старой женщины.

В ее глазах была боль и сострадание, а также материнская любовь. Они непрерывно смотрели друг на друга, не в силах оторвать взгляд и наконец, женщина решительно направилась к нему.

«Я видела, что ты голоден и хочешь купить продукты. Пойдем ко мне, я тебя накормлю!» – тихо, но решительно проговорила она, глядя на Максима материнскими глазами, полными слез.

Что-то родное увидел солдат в этих глазах, а может просто поверил ей и не задумываясь о последствиях и забыв о постовом, который выпустил его на «волю», проследовал за женщиной.

Они неторопливо шли по улице, но в обратном от пересыльного пункта направлении. Марина рассказывала ему, как год назад похоронила своего единственного сына, который ушел в армию и больше не вернулся.

Сына после учебного подразделения отправили служить в Афганистан и через полгода службы его убили душманы. От сына осталась только фотография в полевой форме, где он позирует среди гор и «медаль за отвагу». Увидев Максима в магазине, она чуть не упала в обморок, так как стоявший солдат был похож на ее Сергея.

И теперь Марина отчетливо поняла для себя, что нужно помочь солдату так напоминавшего ее сына. Не замечая времени, Максим стал рассказывать про себя, своих родителей и свой родной город.

«Вот мы и пришли!» – показывая рукой на панельный дом с маленькими серыми балконами, сказала Марина.

Старенький, как сам дом лифт, натужно урча моторами, поднимал их на нужный этаж. Поднявшись на четвертый этаж, они остановились возле деревянной двери с номером тридцать два. Вставляя ключ в замок двери, Марина ласково посмотрела на Максима и произнесла:

– Сейчас ты помоешься в ванной, и я тебе налью тарелку борща со сметаной.

«Какое вкусное слово борщ со сметаной», – подумал солдат и сглотнул слюну. В этот мгновение, Максим еще не зная, что его жизнь пошла под уклон.

Заходя в прихожую стандартной двухкомнатной квартиры Марины Ивановны Горшковой, Максим ощутил непередаваемое чувство домашнего уюта. Казалось, что здесь все было на своих местах. Несколько пар женской обуви аккуратно стояли внизу на полках, а выше на крючках висели плащ и женское пальто.

Короткий коридор вел в две комнаты и небольшую кухню. Совмещенный санузел был первым кабинетом к вошедшему посетителю квартиры.

– Хорошо у вас тут, по-домашнему», – отозвался солдат, окидывая взглядом пространство коридора.

– Ты раздевайся и проходи сначала в ванную, там полотенце висит зеленое справа, а потом жду тебя на кухне, – по-хозяйски стала командовать Марина Ивановна.

Быстро скинув солдатские кирзовые сапоги, Максим ощутил сразу же едкий запах своих грязных портянок.